СОДЕРЖАНИЕ



ТЕМНЫЙ МИР...................................................   3
     1. Огонь в ночи.........................................   3
     2. Зов Рыжей ведьмы.....................................   7
     3. Темные миры..........................................  13
     4. Матолч и Медея.......................................  20
     5. Ведьма в алом........................................  25
     6. Поездка в Кэр Сайкир.................................  31
     7. Люди леса............................................  35
     8. Фрейдис..............................................  44
     9. Королевство сверхсознания............................  50
     10. Шпаги против Совета.................................  57
     11. В башне Гэста Райни.................................  64
     12. Арфа Сатаны.........................................  70
     13. Война - кровавая война..............................  76
     14. Огонь жизни.........................................  83
     15. Смерть Совета и Ллура...............................  90
     16. Сам против себя.....................................  94
     17. Наконец свобода..................................... 100




                               -3-



                           ТЕМНЫЙ МИР



1. Огонь в ночи



     На севере тонкая струйка дыма извиваясь поднималась в темне-
ющее небо. И вновь я почувствовал непонятный страх, жуткое  жела-
ние куда-то убежать, преследующее меня так долго. Я знал, что  на
это не было причин. Это был всего лишь дым, поднимавшийся из  бо-
лот, окружающих одно запущенное  местечко,  не  далее  пятидесяти
миль от Чикаго, где люди давно уже  победили  суеверия  стальными
конструкциями и бетоном.
     Я знал, что это обычный огонь костра, и все же подсознатель-
но я чувствовал, что это не так. Где-то в глубине  души  своей  я
знал, что это за огонь и кто стоит рядом с ним, глядя в мою  сто-
рону сквозь увешенные полками стены с огромным собранием книг мо-
его дяди коллекционера, опиумными трубками искусной отделки, инк-
рустированными серебром, слоновой костью  и  золотом,  золотые  и
бронзовые тантрические фигурки из Индии и шпагу... шпагу...
     Сильные воспоминания зашевелились внутри меня  -  и  сильный
страх.
     В два шага я оказался рядом со шпагой, сорвал ее  со  стены,
крепко охватив пальцами рукоятку. Не совсем понимая, что я делаю,
подошел я к окну и вновь уставился на далекий дым. Шпага была за-
жата в моей руке, но чувство оружия было фальшивым, не успокаива-
ющим, не таким, какое должно было бы быть у человека,  державшего
в руках оружие, когда-то заливавшее мир кровью.
     - Спокойно, Эд.
     Глубокий голос моего дяди послышался за моей спиной.
     - В чем дело? Ты выглядишь немного... дико.
     - Не та шпага. Другая находится в Камбодже. Она один из трех
талисманов короля Огня и королевы Воды. Три великих  талисмана  -
фрукт "куй", который всегда остается свежим,  раттан  с  цветами,
которые никогда не вянут, и шпага "Як", охраняющая дух.
     Мой дядя уставился на меня сквозь клубы дыма.
     - Ты изменился, Эд, - сказал он глубоким, мягким голосом.  -
Ты сильно изменился. Я думаю, это из-за  войны,  этого  следовало
ожидать. И ты болен. Но ты раньше никогда не интересовался такими
                                -4-



вещами. Мне кажется, ты слишком много времени проводишь в библио-
теке. Я надеюсь, что отпуск тебе поможет. Отдых...
     - Я не желаю отдыхать, - яростно возразил я. - Я провел пол-
тора года, отдыхая на Суматре. Ничего не делал, только отдыхал  в
этой маленькой вонючей деревушке в римбе и все ждал, ждал и ждал.
     Я видел ее перед глазами, чувствовал ее запах. Я снова чувс-
твовал лихорадочную дрожь, которая сотрясала мое  тело,  когда  я
лежал в общинной хижине, объявленной табу.
     Ум мой перенесся на восемнадцать месяцев назад, в тот после-
дний час, когда все в моей жизни перевернулось, но я был еще нор-
мальным человеком. Вторая мировая война близилась к завершению, и
я летал над джунглями или, точнее, римбой Суматры. В войне, коне-
чно, нет ничего ни хорошего, ни нормального, но до того ослепляю-
щего мгновения в воздухе я был нормальным человеком, уверенным  в
себе, уверенным в своем месте в жизни, и не мучился тем, чего ни-
как не мог вспомнить.
     Затем мгновенно и внезапно все исчезло. Я был в сознании, но
исчез, этого не могло быть, но  было.  Единственные  повреждения,
которые я получил, произошли при ударе самолета, но это были про-
стые царапины. Я остался цел и невредим, но слепота и непонимание
пришли ко мне.
     Дружелюбные батаки нашли меня в покалеченном  самолете.  Они
выходили меня от лихорадки и припадков ярости  своими  странными,
грубыми, но очень эффективными методами лечения. Но  никогда  мне
не приходило в голову, что они оказали мне  большую  услугу,  чем
то, о чем я сказал. Только у их шамана закрались подозрения,  что
со мной что-то не так.
     Он о чем-то  догадывался.  Он  произносил  свои  загадочные,
странные заклинания, что-то делая с веревкой с завязанными на ней
узлами и пригоршней риса, потея от напряжения, которого я не  по-
нимал тогда.
     Я помню разрисованную уродливую маску, нависающую надо  мной
из темноты, руки, двигающиеся странными, властными жестами.
     - Вернись, о душа, где бы ты ни пряталась, в лесах, в  горах
или в реках. Смотри, я вызываю тебя, "Тоэмба", "Брас", яйцо исти-
ны Раджи, "Меслиджа", одиннадцать целебных хинных листьев...
     Да, они сначала жалели меня все. Шаман был первым, кто почу-
вствовал что-то не то, и ко мне стали относиться настороженно.  Я
чувствовал, как увеличивается эта настороженность,  как  меняется
отношение ко мне. Они боялись не меня, я был в  этом  уверен,  но
чего?
                                -5-



     До того времени, как вертолет прилетел забрать меня  обратно
в цивилизованный мир, шаман немного рассказал мне. Возможно, сто-
лько, сколько осмелился.
     - Ты должен прятаться, сын мой. Всю  свою  жизнь  ты  должен
прятаться. Что-то ищет тебя...
     Он произнес слово, которого я не понял.
     - И оно пришло из другого мира. Помни, все магические  пред-
меты должны быть для тебя табу. А если и это не поможет, то,  мо-
жет быть, тебе удастся найти волшебное оружие. Но мы не можем по-
мочь тебе. Наши силы недостаточно могущественны для этого.
     Он был рад, когда я улетел. Все были рады. И после  этого  я
не находил себе места, потому что что-то полностью изменило меня.
Лихорадка? Возможно. По крайней мере, я не  чувствовал  себя  тем
человеком, что был раньше. Сны, воспоминания - меня что-то  прес-
ледовало, как будто где-то когда-то я оставил жизненно важную ра-
боту незаконченной...
     Я почувствовал, что могу говорить свободнее всего с моим дя-
дей.

                           ----------

     С меня как будто спала пелена. Пелена тумана. Я  более  ясно
стал понимать многое, вещи, казалось, приобрели другой смысл.  Со
мной происходят вещи, которые показались бы мне невероятными  ра-
ньше. Но не сейчас.
     - Ты ведь знаешь, я много  путешествовал.  Это  не  помогло.
Всегда что-то напоминает мне. Амулет в  окне  лавки  старьевщика.
Опал, похожий на кошачий глаз, и две фигурки. Я постоянно вижу их
во сне. А однажды...
     Я замолчал.
     - Да, - мягко подсказал мне дядя.
     - Я был в Новом Орлеане. Однажды ночью я проснулся, рядом со
мной в комнате кто-то был. Совсем близко. У меня под подушкой был
пистолет - особый пистолет. Когда я схватил его,  она...  назовем
ее собакой... выскочила из окна. Только она не совсем  напоминала
формой собаку.
     Я заколебался, но продолжал.
     - В пистолете были серебряные пули, - сказал я.
     Мой дядя молчал долгое время. Я знал, о чем он думает.
     - А другая фигура? - наконец спросил он.
     - Не знаю. На ней надет капюшон. Мне кажется, она очень ста-
                                -6-



ра. И кроме этих двух...
     - Да?
     - Голос. Очень нежный голос. Зовущий. Огонь. И за огнем  ли-
цо, которое мне ни разу не удалось увидеть ясно.
     Мой дядя кивнул. В комнате становилось темно, и я  с  трудом
различал черты его лица, а дым снаружи растворялся  в  тенях  но-
чи... Но слабое мерцание все еще было видно среди деревьев... Или
это было только моим воображением?
     Я кивнул на окно.
     - Я видел этот огонь раньше, - сказал я дяде.
     - Что в этом странного? Отдыхающие всегда разводят костры.
     - Нет. Это Огонь Нужды.
     - Это еще что такое?
     - Это ритуал, - сказал я. - Как костры  шотландцев,  которые
они разводят в середине лета. Но Огонь Нужды разводится только во
время несчастий. Это очень старый обычай.
     Дядя отложил свою трубку и наклонился вперед.
     - В чем дело, Эд? Ты хоть сам понимаешь, что говоришь?
     - Я думаю, что психологически это можно  назвать  комплексом
преследования, - медленно ответил я. - Я... верю в то, что раньше
не принимал всерьез. Мне кажется, что кто-то  пытается  разыскать
меня, что он уже разыскал меня и ЗОВЕТ. Кто это, я не знаю. И что
от меня хотят, я тоже не знаю. Но некоторое время назад я  разыс-
кал еще одну вещь - шпагу.
     Я поднял ее со стола, сделав выпад.
     - Это не то, что мне надо, - продолжал я. - Но иногда, когда
мой ум... блуждает, что-то снаружи заполняет его. Например, необ-
ходимость иметь шпагу. И не просто шпагу - одну  единственную.  Я
не знаю, как она выглядит. Но я сразу узнал бы ее, если бы держал
в руке.
     Я засмеялся.
     - И если бы я вытащил ее из ножен, я сумел  бы  задуть  этот
огонь, как пламя свечи. А если бы я вытащил ее полностью, то все-
му миру пришел бы конец!
     Мой дядя кивнул головой. После минуты молчания он заговорил.
     - Врачи, что они говорят? - спросил он.
     - Я знаю, что они скажут, если я обращусь к  ним,  -  угрюмо
ответил я. - Полное сумасшествие. Если бы я в  этом  был  уверен,
мне было бы легче. Прошлой ночью убили одну собаку, ты знаешь  об
этом?
     - Конечно. Старого Герцога. Его видно загрызла собака с  со-
                                -7-



седней фермы.
     - Или волк. Тот самый волк, который проник ко мне в  комнату
прошлой ночью и стоял надо мной, как человек, и отрезал клок моих
волос.
     За окном, далеко, что-то вспыхнуло и вновь ушло  в  темноту.
Огонь Нужды.
     Мой дядя поднялся со своего места и стоял, глядя на  меня  в
сумерках. Он положил свою большую руку мне на плечо.
     - Думаю, что ты болен, Эд.
     - Ты думаешь, что я сумасшедший. Что ж, может быть и так. Но
у меня предчувствие, что скоро я это узнаю - так или иначе.
     Я поднял шпагу в ножнах и положил ее себе на колени. Мой дя-
дя опять сел, и долгое время мы сидели в молчании.
     В лесу на севере ровно горел Огонь Нужды. Я не мог  его  ви-
деть. Но его пламя кипело в моей крови - опасно, злобно.



2. Зов Рыжей ведьмы



     Я не мог заснуть. Нечем было дышать - жаркая духота  летнего
вечера накрыла меня, как одеялом. В конце концов я  не  выдержал,
встал и отправился в гостиную, беспомощно ища сигареты. Из откры-
той двери до меня донесся голос дяди:
     - Все в порядке, Эд?
     - Да. Не могу заснуть. Может быть, почитаю на ночь.
     Я взял первую попавшуюся книгу, откинулся в удобном кресле и
зажег настольную лампу. Стояла мертвая тишина. Я не  слышал  даже
плеска волн на пляже озера.
     Мне чего-то не хватало.
     Рука снайпера в трудную минуту всегда будет  искать  гладкую
металлическую или деревянную поверхность несуществующего  оружия.
Точно так же и моей руке хотелось почувствовать что-то, мне каза-
лось, что ни ружье, ни шпагу. Я не мог вспомнить, что это за ору-
жие, которым я пользовался раньше.
     Мой взгляд упал на кочергу, лежащую у камина, и я совсем бы-
ло подумал, что это то, что нужно, но чувство это промелькнуло  и
сразу же пропало.
     Книга оказалась популярным романом. Я быстро пролистал стра-
                                -8-



ницы, просматривая ее. Смутное, далекое биение  моего  пульса  не
исчезало. Оно, напротив, нарастало,  поднимаясь  из  подсознания.
Далекое возбуждение, казалось, нарастало в моей душе.
     Скривив лицо, я поднялся и поставил книгу на место. На мгно-
вение я остановился перед полкой, пробегая  глазами  по  корешкам
книг. Повинуясь безотчетному чувству, я вытащил том,  которым  не
пользовался уже много лет - молитвенник.
     Он открылся в моих руках. На глаза мне попалось предложение:
"И я пришел, и чудовища окружили меня".
     Я поставил книгу на место и вернулся  в  кресло.  Настольная
лампа раздражала меня, и я нажал на выключатель.  Тут  же  лунный
свет залил комнату, и тут же странное  чувство  ожидания  чего-то
вернулось ко мне с удвоенной силой, как будто опустился неведомый
барьер.
     Вложенная в ножны шпага все еще лежала на подоконнике. Я по-
смотрел мимо нее на небо в легких облачках, среди которых светила
луна, сверкая серебристым светом. Далеко-далеко виднелось  слабое
сияние - Огонь Нужды, он все еще горел на болотах.
     И он звал.
     Золотистый квадрат окна притягивал с гипнотической силой.  Я
откинулся на спинку кресла, полузакрыв глаза, и чувство опасности
холодной волной обдало мой мозг. Несколько раз я слышал этот зов,
влекущий меня, но всегда я находил  в  себе  силы  сопротивляться
ему.
     На этот раз я заколебался.
     Локон, отрезанный с моей головы - может быть, это он  придал
моим врагам новые  силы?  Суеверие.  Логика  подсказала  мне  эту
мысль, но глубокое внутреннее убеждение говорило,  что  старинное
колдовство с волосами не было просто болтовней. С тех пор, как  я
побывал на Суматре, я стал куда менее скептичным. И с тех  пор  я
занялся изучением.
     Это были странные книги, начиная от  белой  магии  и  кончая
сказками о вызывании духов и демонов. Но я прочел все очень быст-
ро.
     Как будто я повторил курс, освежив в памяти то, что  давным-
давно знал. Только одно тревожило меня - что бы я ни читал, я не-
пременно натыкался на ссылки на темную силу.
     Этой силой была сама вечность, которая в фольклоре была  из-
вестна под многими именами: Сатана, Дьявол, Люцифер, Кутни, авст-
ралийский Иерарх, Гунья у эскимосов, Абонсам - в Африке, Отратте-
ли в Швейцарии.
                                -9-



     Я не занимался изучением Дьявола - у меня и не было  в  этом
нужды. Мне все время снился один сон, который не мог  быть  ничем
иным, как какой-то черной силой, которая представляла собой  зло.
Я стоял перед золотистым квадратом  окна,  очень  испуганный,  но
стремящийся к какому-то совершенству, которого желал всеми  сила-
ми. И глубоко внутри  светящегося  квадрата  начиналось  какое-то
движение. Я знал, что следует сделать определенное церемониальное
движение, прежде чем начнется ритуал, но невыносимо  трудно  было
избавиться от ощущения, парализовавшего все мои члены.
     Квадрат, похожий на залитое лунным светом окно передо  мной,
похожий, но не такой же.
     Потому что сейчас меня не охватывал холодный  страх.  Скорее
тот напев, который я слышал, был мягким, успокаивающим, как женс-
кий баюкающий голос.

                           ----------

     Золотистый  квадрат  заколебался,  затуманился  и  маленькие
змейки света сверкнули мне в глаза. Низкое пение очаровывало, ли-
шало сил.
     Золотые змейки бегали взад и вперед, как будто в  удивлении.
Они дотронулись до лампы, стола, ковра и отступили. Потом они до-
тронулись и до меня. И сразу зазмеились еще быстрее!  Я  даже  не
успел испугаться, а они уже окружили меня, сжали в своих  объяти-
ях, окутывая золотистым покрывалом сна. Напев стал  громче,  и  я
поддался ему.
     Мое тело дрожало, как тело сатира Марсия при звуках его род-
ных фригийских мелодий! Я знал этот напев... Я знал это... закли-
нание!
     Сквозь золотистый свет исчезающего окна прокралась - нечело-
веческая - с янтарными глазами и лохматой рукой - тень волка.
     Она заколебалась, вопросительно  посмотрела  через  плечо  и
сразу же появилась еще одна фигура, в плаще с капюшоном, так  что
не было видно ни лица ее, ни тела. И была она маленькой - малень-
кой как ребенок.
     Волк и фигура в капюшоне висели в золотом тумане, наблюдая и
ожидая. Можно было различить звуки и слова, издаваемые ими.  Сло-
ва, ни на одном из земных языков не звучавшие, но я их знал.
     - Ганелон! Я зову тебя, Ганелон! Печатью,  скрепляющей  твою
кровь - заклинаю - услышь меня!
     Ганелон. Ну конечно же, это было мое имя. Я так хорошо  знал
                               -10-



его.
     Но кто меня называл так?
     - Я звала тебя раньше, но путь был закрыт. Сейчас через про-
пасть перекинут мост. Приди ко мне, Ганелон!
     Вздох.
     Волк оглянулся через худое плечо, оскалил  клыки.  Фигура  в
капюшоне  склонилась  надо  мной.  Я  почувствовал  пронзительный
взгляд из темноты капюшона и леденящее  дыхание  коснулось  моего
лица.
     - Он позабыл, Медея, - сказал нежный тоненький голос,  похо-
жий на голос ребенка.
     Опять вздох.
     - Так он забыл меня? Ганелон, Ганелон! Неужели ты забыл руки
Медеи, губы Медеи?
     Я заворочался, убаюканный золотым туманом.
     - Он забыл, - сказала фигура в капюшоне.
     - Пусть, все равно он придет ко мне.  Ганелон!  Огонь  Нужды
горит. Врата в Темный Мир открыты. Огнем и водой, воздухом и зем-
лей заклинаю тебя! Ганелон!
     - Он позабыл!
     - Несите его. Теперь у нас есть власть.
     Золотая пелена стала плотнее. Волк с горящими глазами и  фи-
гура в капюшоне подплыли по воздуху ко мне. Я  почувствовал,  как
меня подняли и понесли вопреки моей воле.
     Окно широко распахнулось. Я увидел шпагу в ножнах, готовую к
битве. Я схватился за нее, но не смог противиться тому  стремите-
льному отливу, который уносил меня вдаль. Волк и напевающая  тень
плыли вместе со мной.
     - Огонь. Несите его к Огню.
     - Он все позабыл, Медея.
     - К Огню, Эйдери, к Огню.
     Искривленные деревья проплывали мимо меня. Далеко впереди  я
увидел сверкание. Оно становилось все больше и больше. Это  полы-
хал Огонь Нужды.
     Отлив нес меня все дальше и дальше. В Огонь.
     Не к Кер ЛЛУРУ!
     Из глубин моей памяти появились эти загадочные слова. Волк с
янтарными глазами вздрогнул и посмотрел на меня, фигура в капюшо-
не плотнее запахнулась в свою мантию. Я почувствовал поток  ледя-
ного воздуха в окружающем нас тумане.
     - Кэр Ллур, - детским нежным голоском прошептала Эйдери, фи-
                               -11-



гура в капюшоне. - Он помнит Кэр Ллур, но помнит ли он Ллура?
     - Он вспомнит! Он несет в себе печать Ллура! И в Кэр  Ллуре,
дворце Ллура, он вспомнит!
     Огонь Нужды возносился в небо совсем недалеко от меня. Я со-
противлялся что было силы влекущему меня отливу.
     Я поднял свою шпагу и откинул ножны прочь.
     Я начал рубить золотистый туман, окутывающий меня.
     Старинная сталь разрезала клубящийся туман и он стал  отсту-
пать под ее ударами - потом вновь сомкнулся. В гармоничном напеве
наступил на мгновение перерыв, мертвящая тишина. Затем...
     - Матолч! - вскричал неведомый голос. - Лорд Матолч!
     Волк прижался к земле, оскалил клыки. Я ударил по его  рыча-
щей морде. Он легко избежал удара и прыгнул на меня.

                           ----------

     Он схватил шпагу зубами и вырвал ее из моей руки.
     Золотистый туман вновь приблизился, обволакивая меня  теплым
облаком.
     - Кэр Ллур, - ласково шептали голоса.
     Огонь Нужды поднимался вверх алым фонтаном. Из недр Огня по-
днялась женщина. Волосы, темные, как сама ночь, мягкой волной па-
дали до ее прекрасных ног. Из-под ровных бровей  она  бросила  на
меня взгляд - взгляд, в котором содержался вопрос  и  неукротимая
воля. Она была сама красота. Темная красота.
     - Лилит Медея, ведьма Калхиса.
     Я отшатнулся и...
     - Врата закрываются, - произнес детский голос Эйдери.
     Волк, все еще держащий в зубах мою  шпагу,  тревожно  прижал
уши. Но женщина в огне больше не сказала ни слова.
     Золотистые облака толкали меня к ней, и она  распахнула  мне
свои объятия.
     Волк и фигура в капюшоне прижались к нам. Прекрасный, груст-
ный напев поднялся до тревожного рева, перешедшего в гром,  кото-
рый, казалось, мог разрушить планету.
     - Это трудно, трудно, - сказала Медея. - Помогите мне, Эйде-
ри, лорд Матолч.
     Огонь угасал. Вокруг нас расстилались залитые лунным  светом
болота, а серая пустота - не имевшая очертаний пустота,  окружала
их и простиралась до бесконечности. Даже звезд не было видно.
     Теперь в голосе Эйдери появился страх:
                               -12-



     - Медея, у меня нет сил... Я слишком долго оставалась в мире
Земли.
     - Открой врата! - вскричала Медея. - Открой их хоть немного,
или мы останемся здесь между миров навсегда.
     Волк пригнулся и зарычал. Я почувствовал, как  из  его  тела
выливается стремительный поток энергии. Мозг его  не  был  мозгом
зверя.
     Вокруг нас золотистый туман стал  растворяться.  Подкрадыва-
лась серая пустота.
     - Ганелон! - сказала Медея. - Ганелон! Помоги мне!
     Пелена упала с моего мозга. Бесформенная тень начала  запол-
нять его.
     Я почувствовал, как эта бесформенная тень заполняет все  мое
существо, обдавая мозг черными волнами.
     - У него есть власть, - прошептала Эйдери. - Он -  посвящен-
ный Ллура. Пусть он вызовет его - Ллура.
     - Нет, нет. Я не смею. Ллур?
     Но лицо Медеи было вопросительно повернуто ко мне.
     У моих ног волк страшно зарычал и весь напрягся,  как  будто
пытаясь грубой физической силой открыть врата между мирами.
     Теперь я уже весь был погружен в черное море бесформенности.
Мысль моя полетела вперед и наткнулась  на  пространство  темного
ужаса, бесконечного, необъятного, а затем... прикоснулась к чему-
то...
     Ллур... Ллур!
     - Врата открываются, - сказала Эйдери.
     Серой пустоты больше не было. Золотистые облака потускнели и
исчезли. Вокруг меня поднимались к потолку белые колонны. Мы сто-
яли на небольшом возвышении, на помосте с  нарисованными  на  нем
странными фигурами и узорами.
     Злая волна, прокатившаяся по мне,  исчезла,  но  страдая  от
ужаса и жалости к самому себе, я упал на колени, прикрывая руками
глаза.
     Я вызвал Ллура.







                               -13-



3. Темные миры



     Я проснулся с болью в каждом мускуле своего тела и лежал не-
подвижно, глядя на низкий потолок. Воспоминания нахлынули на  ме-
ня. Я повернул голову, поняв, что лежу на мягкой постели с  горой
подушек в меблированной комнате. В конце ее было окно в нише, по-
видимому, прозрачное, потому что оттуда проникал свет. Но за  ним
я видел лишь туманные отблески.
     Рядом со мной, на трехногом стуле, сидела крохотная  фигурка
в плаще, которую я знал как Эйдери.
     Даже сейчас я не видел ее лица - тень, отбрасываемая капюшо-
ном, была слишком глубока. Я почувствовал на себе ее  пронзитель-
ный, настороженный взгляд и запах чего-то незнакомого,  холодного
и смертельно опасного. Плащ, в который была закутана зловещая фи-
гурка, напоминал мантию. Он был плотен, груб, даже на  взгляд,  и
окрашен в уродливый серебристый  цвет,  создававший  безжизненное
впечатление.
     Приглядевшись, я понял, что это создание было не более четы-
рех футов высоты. Я услышал нежный детский голос, по которому не-
возможно было определить ее пол.
     - Не хотите ли есть, лорд Ганелон? Или пить?
     Я откинул шелковое покрывало и сел на постели. На  мне  были
надеты тонкая, мягкая серебристая туника и брюки из того же мате-
риала. Эйдери, по-видимому, не шевельнулась, но внезапно портьеры
в стене раздвинулись, и в комнату бесшумно вошел человек с накры-
тым подносом. Вид его как-то успокаивал. Это был высокий человек,
сильный, мускулистый, под его шлемом с плюмажем, как у  этрусков,
на меня смотрело мужественное, загорелое лицо. Я думал так до тех
пор, пока не встретился с ним глазами. Потому что в двух красивых
голубых озерах утонул страх. Это был странный страх, очень знако-
мый, хотя он притаился глубоко-глубоко в его взгляде.
     Он молча обслужил меня и молча удалился.
     Эйдери кивнула в сторону подноса:
     - Ешь и пей. Ты станешь сильнее, лорд Ганелон.
     На подносе было мясо, немного странный хлеб и стакан бесцве-
тной жидкости, не воды, судя по вкусу. Я сделал глоток побольше и
поставил стакан на место. Потом взглянул на Эйдери.
     - Значит, я все-таки не сумасшедший, - сказал я задумчиво  и
замолк, ожидая ответа.
                               -14-



     - Нет. Душа твоя блуждала. Сам ты был в ссылке, но теперь ты
опять дома.
     - В Кэр Ллуре? - спросил я, сам не зная почему.
     Эйдери затрясла своим плащом.
     - Нет. Но ведь ты должен помнить.
     - Я ничего не помню. Кто ты? Что со мной произошло?
     - Ты знаешь, что твое имя Ганелон?
     - Меня зовут Эдвард Бонд.
     - И все-таки ты почти вспомнил - у Огня Нужды, - сказала Эй-
дери. - Это потребует времени. А опасность существует всегда. Кто
я? Я Эйдери, я служу Совету.
     - И ты...
     - Женщина, - ответила она тем же детским нежным голоском,  в
котором сейчас звучал смех. - Очень старая женщина, самая  старая
в Совете, который сократился от первоначальных тринадцати. В нем,
конечно, Медея, лорд Матолч...
     Тут я вспомнил волка.
     - ...Гэст Райни, который имеет сил больше, чем у каждого  из
нас, но который слишком стар, чтобы ими пользоваться. И ты,  лорд
Ганелон, или Эдвард Бонд, как ты  себя  называешь.  Нас  осталось
всего пятеро. Когда-то нас были сотни. Но даже я не  помню  этого
времени, хотя Гэст Райни все вспомнит, если захочет.
     Я обхватил голову руками.
     - Великие небеса, я ничего не понимаю, твои слова  для  меня
пустой звук. Я даже не знаю, где нахожусь!
     - Послушай, - сказала она, и я почувствовал мягкое прикосно-
вение к своему плечу. - Ты должен понять. Просто ты  потерял  па-
мять.
     - Это неправда.
     - ЭТО ПРАВДА, лорд Ганелон. Твои истинные воспоминания  были
стерты и заменены на искусственные. Все, что  ты  считаешь  своей
жизнью на Земле - ложно. Ничего этого не было. По  крайней  мере,
если и было, то не с тобой.
     - На Земле? Я не на Земле?
     - Это другая планета, - сказала она. - Но это  твоя  родина.
Ты родился здесь. Повстанцы - наши враги - отправили тебя в ссыл-
ку и поменяли твои воспоминания.
     - Это невозможно.
     - Подойди сюда, - сказала Эйдери и подошла к окну.
     Она к чему-то прикоснулась и стекло стало совсем прозрачным.
Я смотрел через ее голову на пейзаж, который никогда не видел ра-
                               -15-



ньше. Или видел?

                           ----------

     Под тусклым красным солнцем лес  внизу  купался  в  кровавом
свете. Я глядел на него со значительной высоты и не мог  рассмот-
реть детали, но мне казалось, что деревья были странной формы,  и
что они двигались. По направлению к далеким  холмам  текла  река.
Над лесом возвышались несколько белых башен. Это было все. Но вид
красного, огромного солнца сказал мне достаточно. Это была не  та
Земля, которую я знал.
     - Другая планета?
     - И даже более того, - сказала она. - Мало кто в Темном Мире
это знает. Но я - знаю, и, к несчастью для тебя, узнали некоторые
другие. Во вселенной существуют вероятностные миры,  дивергентные
в потоке времени, но почти идентичные, если, конечно, не расходя-
тся слишком далеко. - Я ничего не понял.
     - Миры, существующие и несуществующие во времени и простран-
стве, но отдаленные другим измерением,  вероятностной  вариацией.
Этот мир мог быть твоим, если бы что-то не произошло  давным-дав-
но. Первоначально Темный Мир и Земля были одним  неразделенным  в
пространстве-времени миром. Потом было принято  решение  -  очень
важное решение, хотя я не уверена точно, в чем оно заключалось. С
этого мгновения временной поток разделился, и два варианта  миров
начали существовать там, где раньше был один.
     Вначале они оставались абсолютно идентичными, за тем  исклю-
чением, что в одном из них не было принято  ключевое  решение.  А
результат получился совершенно различным. Это произошло сотни лет
тому назад, но оба мира еще очень близки один от другого во  вре-
менном потоке. С неизбежностью они отдаляются все дальше и дальше
друг от друга и становятся все меньше похожи один на другой. Пока
же они настолько сходны, что человек на Земле имеет своего  двой-
ника в Темном Мире.
     - Двойника?
     - Человека, которым он мог бы быть, если бы ключевое решение
не было принято века назад в этом мире. Да, двойники - Ганелон  -
Эдвард Бонд. Теперь ты понимаешь?
     Я вернулся к постели и сел на нее, нахмурившись.
     - Два мира сосуществуют. Это я могу понять. Но я думаю,  что
ты хотела сказать больше,  чем  сказала,  о  существовании  моего
двойника.
                               -16-



     - Ты родился в Темном Мире. Твой  двойник,  истинный  Эдвард
Бонд, родился на Земле, повстанцы же обладают достаточными знани-
ями, чтобы поменять переменные времени. Мы сами изучили этот  ме-
тод значительно позже, хотя когда-то он хорошо был известен Сове-
ту. Повстанцы поменяли переменные и послали тебя - Ганелона -  на
Землю, чтобы Эдвард Бонд мог появиться среди них здесь. Они...
     - Но зачем? - перебил я ее. - Для чего это им понадобилось?
     Эйдери повернулась ко мне, и я почувствовал в очередной  раз
странный, далекий холод, когда она уставилась на меня своими  не-
видимыми глазами.
     - Для чего им это понадобилось? - отозвалась она своим  неж-
ным детским голосом. - Думай, Ганелон. Посмотрим, удастся ли тебе
это вспомнить.
     Я стал думать. Я закрыл глаза и попытался расслабиться, что-
бы воспоминания Ганелона выплыли на поверхность моего ума. Я  все
еще никак не мог привыкнуть к мысли о том, что со мной произошло,
хотя это объясняло многое. Это даже объясняло бы - внезапно вспо-
мнил я - и странную потерю сознания в самолете, когда я  пролетал
над римбой Суматры, и дальнейшие события, когда все казалось  мне
каким-то не таким.
     Возможно, именно в эту минуту, в самолете, Эдвард Бонд оста-
вил Землю, а Ганелон занял его место. Оказалось  двое  близнецов,
занявших чужие места и потому слишком испуганных и слишком беспо-
мощных, чтобы что-нибудь понять.
     Но это было невозможно!
     - Нет, не помню! - резко сказал я. - Этого не могло быть.  Я
знаю, кто я. Ты не можешь доказать мне, что все это только  иллю-
зия. Все слишком ясно, слишком четко.
     - Ганелон, Ганелон...
     Эйдери подошла ко мне, и в голосе ее звучала укоризна.
     - Подумай о восставших племенах. Попытайся,  Ганелон.  Попы-
тайся вспомнить, почему они сделали с тобой все это. Лесные жите-
ли, Ганелон, непослушные маленькие человечки в зеленом. Ненавист-
ные человечки, которые угрожают нам. Ганелон, это ведь ты, конеч-
но, помнишь?
     Может быть, это был определенного рода гипноз. Я подумал  об
этом позже. Но в этот момент в моем мозгу  вспыхнула  картина:  я
увидел одетую в зеленые одежды толпу, пробиравшуюся  по  лесу,  и
при виде ее почувствовал неожиданную горячую злость. В  этот  мо-
мент я и в самом деле был Ганелоном, великим могущественным  лор-
дом, ненавидящим этих людей, недостойных завязывать  шнурки  моих
                               -17-



ботинок.
     - Конечно, ты ненавидишь их, - прошептала Эйдери.
     Она, наверное, заметила выражение моего лица. Когда она  за-
говорила, я почувствовал, что сижу в непривычной для  себя  позе.
Плечи мои были горделиво расправлены, грудь  выпячена  вперед,  а
губы извивались в презрительной усмешке. Так что, возможно, она и
не прочитала моих мыслей. То, что я думал, можно было  видеть  по
моему лицу и осанке.
     - И, конечно же, ты наказывал их где и когда мог, -  продол-
жала она. - Это было твоим правом и обязанностью. Но они обманули
тебя, они оказались хитрее. Они нашли дверь, которая  поворачива-
лась на временных осях и вышвырнули тебя в другой мир. По  другую
сторону этой двери был Эдвард Бонд, который не питал к ним  нена-
висти. Поэтому они и открыли дверь.

                           ----------

     Эйдери слегка повысила голос и я уловил в нем насмешку.
     - Фальшивые воспоминания, фальшивые  воспоминания,  Ганелон.
Вместе с личностью Эдварда Бонда ты приобрел и его прошлое, но он
пришел в наш мир таким, каким был, ничего не зная о Ганелоне.  Он
причинил нам много беспокойства, друг мой, доставил много хлопот.
Сначала мы не поняли, что случилось. Нам сначала просто казалось,
что Ганелон не просто исчез из нашего Совета,  а  появился  среди
повстанцев, организуя их на борьбу против собственного  народа  с
какой-то совершенно непонятной целью.
     Она мягко засмеялась.
     - Нам пришлось поднять Гэста Райни из его сна, чтобы он  ру-
ководил нами. Но в конце концов, изучив метод поворота осей  вре-
мени, мы попали на Землю, искали тебя и нашли. А теперь перенесли
тебя сюда. Это твой мир, Ганелон! Примешь ли ты его?
     Я помотал головой, как во сне.
     - Все это нереально. Я остаюсь Эдвардом Бондом.
     - Мы можем вернуть тебе истинные воспоминания и мы это  сде-
лаем. На какой-то момент они уже появились на поверхности  твоего
мозга, но на все это нужно время. А тем временем ты один из Сове-
та, возможно, самый могущественный из всех нас. Вместе с Матолчем
вы были...
     - Подожди минутку, - сказал я. - Я все еще не  совсем  пони-
маю. Матолч? Это тот самый волк, которого я видел? Почему ты  го-
воришь о нем так, как будто он человек?
                               -18-



     - Но он и есть человек - время от времени. Он ликантроп. Мо-
жет менять свой образ по желанию.
     - Оборотень? Это невозможно. Это миф. Какие-то странные суе-
верия.
     - С чего начался миф? - спросила Эйдери. - Давным-давно мно-
го врат было открыто между Темным Миром и Землей. На Земле воспо-
минания об этих днях сохранились как суеверия, но их корни уходят
в действительность.
     - Это суеверия и ничего больше, - убежденно сказал я.  -  Вы
просто утверждаете, что существуют  оборотни,  вампиры  и  всякие
прочие выдумки.
     - Гэст Райни может рассказать тебе о них больше, чем  я.  Но
мы не должны будить его ради такого пустяка. Может быть, я...  Ну
что ж, слушай. Тело состоит из клеток. Клетки могут  приспосабли-
ваться в определенных пределах. Если приспособляемость  увеличить
еще в большей степени, тогда процесс метаболизма ускоряется  нас-
только, что возможно появление оборотней.
     Нежный детский голосок произносил  слова  из-под  накинутого
капюшона. Я начинал немного понимать. На Земле, когда я  проходил
в колледже биологию, я видел под микроскопом взбесившиеся клетки,
клетки-мутанты и тому подобное. И среди людей было много случаев,
когда они зарастали, как волки, волосами по всему телу.
     А если клетки смогли приспособиться быстрее?  Странные  вещи
тогда могли произойти.
     Но кости? Специальная костная ткань, так непохожая на клетки
человека? Физиологическая структура, которая могла бы  изменяться
таким образом, что человек превращается в волка? Она должна  быть
уникальна!
     - Частично это иллюзия, - сказала Эйдери. - Матолч  обладает
вовсе не такой звериной фигурой, как это кажется. И тем не менее,
он может менять свою форму и часто это делает.
     - Но как? - спросил я. - Откуда у него такая сила?
     - Он... мутант, - Эйдери впервые за время  беседы  заколеба-
лась. - Среди нас в Темном Мире много мутантов. Некоторые из  них
заседают в Совете, остальные - нет.
     - Ты тоже мутант? - спросил я.
     - Да.
     - И тоже... можешь менять свою форму?
     - Нет, - ответила Эйдери, ее тонкое тело под покрывалом, ка-
залось, задрожало. - Нет, я не могу менять свою форму, лорд Гане-
лон. Ты не помнишь, что... я могу?
                               -19-



     - Нет.
     - И тем не менее, я обладаю силой, которая может тебе приго-
диться, когда повстанцы вновь нападут на нас, - медленно  сказала
она. - Да, среди нас много мутантов  и  возможно  именно  поэтому
произошло наше отделение от Земли много веков тому назад. На Зем-
ле нет мутантов - по крайней мере, такого типа, как у нас. Матолч
не единственный.
     - А я не мутант? - очень мягко спросил я.
     Она покачала головой.
     - Нет. Потому что ни один мутант не может иметь в своей кро-
ви печати Ллура. Ты был посвящен. Один  из  Совета  должен  иметь
ключ к Кэр Ллуру.
     Холодное дыхание страха вновь на мгновение  коснулось  меня.
Нет, не страха. Ужаса,  смертельного,  перехватывающего  дыхание,
кошмарного ужаса, который всегда охватывал  меня  при  упоминании
имени Ллура.
     Я заставил себя спросить.
     - Кто такой Ллур?
     Наступило долгое молчание.
     - Кто говорит о Ллуре? - раздался позади меня  глубокий  го-
лос. - Лучше не поднимайте эту завесу, Эйдери!
     - И тем не менее, это может оказаться необходимым, - ответи-
ла она.
     Я повернулся и на фоне черной портьеры увидел стройную фигу-
ру человека, одетого, как и я, в тунику и брюки. Его рыжая борода
дерзко выпирала вперед. Улыбка - оскал полных губ - о чем-то  на-
поминала. В каждом движении его подвижного тела чувствовалась ко-
шачья грация. Желтые глаза смотрели на меня с удивлением.
     - Молись, чтобы в этом не было необходимости, - сказал чело-
век. - Ну, лорд Ганелон, неужели ты забыл и меня тоже?
     - Он забыл тебя, Матолч, - ответила Эйдери. - По крайней ме-
ре, в этом образе.
     Матолч-волк. Изменяющий форму.
     Он усмехнулся.
     - Сегодня вечером - Шабаш, - сказал он. - Лорд Ганелон  дол-
жен быть готов к нему. Однако это дело Медеи, а она интересуется,
проснулся ли Ганелон. Раз он проснулся, то можем пойти к ней пря-
мо сейчас.
     - Ты пойдешь с Матолчем? - спросила Эйдери.
     - Почему же нет, - ответил я.
     Рыжебородый усмехнулся.
                               -20-



     - А ты действительно забыл, Ганелон. В добрые старые времена
ты никогда не допустил бы, чтобы я шел за твоей спиной.
     - Но ты был всегда достаточно умен, чтобы не вонзить  в  эту
спину кинжал, - ответила Эйдери. - Если бы только Ганелон  позвал
Ллура, для тебя бы это добром не кончилось!
     - Я просто пошутил, - небрежно сказал Матолч. - Мой враг до-
лжен быть достаточно силен, прежде чем я стану с  ним  считаться,
так что я подожду, когда к тебе вернется память, лорд Ганелон.  А
тем временем Совет приперт к стенке и мы нуждаемся в тебе так  же
сильно, как и ты в нас. Так ты идешь?
     - Иди с ним, - сказала Эйдери. - Опасности нет, рычание вол-
ка не страшнее его клыков.
     Мне показалось, что я уловил скрытую угрозу в ее словах. Ма-
толч пожал плечами и отодвинул портьеру в сторону, пропуская меня
вперед.
     - Мало кто осмеливается угрожать оборотню, - сказал он через
плечо.
     - Я осмеливаюсь, - сказала Эйдери из-под тени своего капюшо-
на.
     И я вспомнил, что она тоже была мутантом, хотя и не  ликант-
ропом, как рыжебородый, шедший рядом со мной по коридору.
     Кто же была Эйдери?



4. Матолч и Медея



     Я до сих пор был все еще как в тумане. Я никак не мог понять
- наяву это все творится со мной или нет. Шок притупил мои чувст-
ва, я не мог как следует думать. Самые обыденные мысли переполня-
ли мой мозг, как будто концентрируясь на самых повседневных чувс-
твах, но я не мог не обращать внимания на то, что находился не на
привычной, твердой, родной Земле.
     Но странная вещь. Что-то знакомое было в этих сводчатых  за-
лах с бледными стенами, мимо которых я шел рядом с Матолчем,  та-
кое же знакомое, как и в сумеречном лесном пейзаже, простиравшем-
ся до горизонта, который я увидел из окна моей комнаты.
     Эйдери, Медея, Матолч, Совет.
     Эти слова были важны, как будто я когда-то знал их хорошо на
                               -21-



чужом языке, который потом забыл.
     Подпрыгивающая походка Матолча, легкий размах его  мускулис-
тых плеч, свирепая улыбка полных губ из-под рыжей  бороды  -  все
это было не ново для меня.
     Он пристально наблюдал за мной своими желтыми глазами.  Вне-
запно он остановился перед красной  портьерой  и,  заколебавшись,
откинул ее, приглашая войти.
     Я сделал шаг и остановился, глядя на него.
     Он кивнул головой, как будто был чем-то доволен. Но лицо его
так и не изменило своего вопросительного выражения.
     - Значит, ты все-таки кое-что помнишь? Достаточно, чтобы по-
нять, что это не комната Медеи? И все-таки войдем сюда на минуту.
Я хочу поговорить с тобой.
     Следуя за ним по винтовой лестнице, я внезапно понял, что он
говорит не по-английски. Но я понял его так же, как понимал Эйде-
ри и Медею.
     - Ганелон?
     Мы очутились в застекленной комнате-башне. В дымном  воздухе
неприятно пахло и угли еще дымились на жаровне-треножнике, стояв-
шем в самом центре комнаты. Матолч указал мне на кресло  рядом  с
окном. Сам он небрежно уселся рядом.
     - Интересно, много ли ты помнишь? - сказал он.
     Я покачал головой.
     - Совсем немного. Но достаточно... чтобы не совсем доверять.
     - Значит, искусственные воспоминания землянина все еще силь-
ны. Гэст Райни сказал, что рано или поздно ты все  вспомнишь,  но
что на это потребуется время.
     Как икона, - подумал я, - одна запись на другой. Но  Ганелон
все еще был чужим, я оставался Эдвардом Бондом.
     - Интересно, - сказал Матолч, мрачно глядя  на  меня.  -  Ты
много лет провел в ссылке, не поменялся ли ты целиком. Раньше  ты
всегда... ты ненавидел меня, Ганелон. Скажи, ты  ненавидишь  меня
сейчас?
     - Нет, - сказал я. - По крайней мере, не знаю. Мне  кажется,
что я тебе не доверяю.
     - У тебя на это есть причины. Если ты вообще хоть что-то по-
мнишь. Мы всегда были врагами, Ганелон, хотя и зависимыми один от
другого нуждами и законами Совета. Должны ли мы  быть  врагами  и
дальше?
     - Это от многого зависит. Я вовсе не  хочу  иметь  врагов  -
особенно здесь.
                               -22-



     Матолч нахмурил свои рыжие брови.
     - О, это не речь Ганелона! В старые добрые времена тебе было
все равно, сколько врагов у тебя будет. Если ты изменился  насто-
лько, то нас всех может ожидать большая опасность.
     - Я ничего не понимаю, - сказал я. - Я почти ничего не пони-
маю из того, что ты говорил. Все это похоже на сон.
     - Это хорошо. Если ты снова  станешь  старым  Ганелоном,  мы
опять будем врагами. Но если ссылка на Землю изменила тебя  -  мы
еще можем стать друзьями. Друзьями быть лучше. Медее это не  пон-
равится, не думаю, что и Эйдери будет в восторге. А что  касается
Гэста Райни...
     Он пожал плечами.
     - Гэст Райни... стар, очень стар. Во всем Темном Мире, Гане-
лон, ты имеешь больше всех власти. Или можешь иметь. Но это будет
означать, что надо идти к Кэр Ллуру.
     Матолч остановился и посмотрел мне в глаза.
     - Раньше ты понимал, что это означает. Ты боялся, но ты  хо-
тел власти. Однажды ты уже был у Кэр Ллура и посвятил  себя  ему.
Так что между вами установилась связь, правда, еще несовершенная,
но ее можно закрепить, если ты этого захочешь.
     - Что такое Ллур? - спросил я.
     - Молись, чтобы никогда не вспомнить этого, - сказал Матолч.
- Когда Медея будет говорить с тобой, бойся, когда она  заговорит
о Ллуре. Я могу быть другом или твоим врагом,  Ганелон,  не  ради
моего собственного благополучия, а ради благополучия Темного  Ми-
ра, и я предупреждаю тебя: не ходи к Кэр Ллуру, как бы ни просила
тебя Медея, и что бы ни обещала. По крайней мере,  подожди,  пока
твоя память не вернется к тебе.
     - Что такое Ллур? - повторил я вопрос.

                           ----------

     Матолч отвернулся от меня.
     - Я думаю, Гэст Райни это знает. Я не знаю. И не хочу знать.
Ллур это... это... он всегда голоден. Но его аппетит может  удов-
летворить лишь... лишь...
     Он замолчал.
     - Ты забыл, - сказал он через некоторое время. -  Одно  меня
смущает. Скажи, а как вызвать Ллура, ты тоже забыл?
     Я не ответил. В голове моей была давящая пустота, как  будто
старые воспоминания просились наружу и никак не могли вырваться.
                               -23-



     Ллур - Ллур?
     Матолч кинул на жаровню щепотку порошка.
     - Можешь ли ты вызвать Ллура? - спросил он, и голос его  был
вкрадчив. - Отвечай, Ганелон, можешь?
     Неприятный запах дыма стал сильнее. Пустота  в  моей  голове
как бы раздвинулась, открывая путь непонятной тени. Я узнал  этот
смертельный запах.
     Я встал, глядя на Матолча. Я сделал два шага и одним  ударом
ноги опрокинул треножник. Угли рассыпались по каменному полу. Ры-
жебородый вздрогнул от неожиданности и посмотрел на меня.
     Я вытянул руку, схватил Матолча за тунику и затряс  с  такой
силой, что зубы его застучали друг о друга. Жаркая ненависть  пе-
реполняла меня.
     Чтобы Матолч пытался меня обмануть!
     Какой-то незнакомец разговаривал моим языком. Я слышал,  как
я говорю.
     - Оставь свои заклинания для рабов и проституток! - рычал  я
сквозь стиснутые зубы. - Я скажу тебе, что желаю  сказать,  и  не
больше! Жги свои зловонные травы в другом месте, а не в моем при-
сутствии!
     Рыжебородая челюсть сжалась. Желтые глаза запылали пламенем.
Матолч изменился в лице, его плоть потекла как вода, еле видная в
облаках дыма, поднимающихся от валяющихся  углей.  Желтые  зрачки
угрожали мне из серого тумана. Меняющий форму издал нечленоразде-
льный звук своим горлом - звук, который мог издать только  зверь.
Волчий рык! Морда волка глядела на меня!
     Дым рассеялся. Иллюзия!? - проходила. Матолч, обычный  чело-
век, расслабился и осторожно высвободился из моего захвата.
     - Ты... ты напугал меня, лорд Ганелон, - спокойно сказал он.
- Но я думаю, ты ответил на мой вопрос, даже если  эти  травы,  -
тут он кивнул на опрокинутый треножник, - не помогли  тебе  осве-
жить память.
     Я отвернулся и пошел к двери.
     - Подожди, - сказал Матолч. - У меня есть  одна  твоя  вещь,
которую я забрал у тебя недавно.
     Я остановился.
     Рыжебородый подошел ко мне, держа в руках оружие - шпагу без
ножен.
     - Я забрал ее у тебя, когда мы проходили сквозь Огонь Нужды,
- сказал он. - Она твоя.
     Я взял оружие и вновь двинулся к задернутому портьерой  вхо-
                               -24-



ду.
     Позади меня Матолч заговорил.
     - Мы еще не враги, Ганелон, - мягко сказал он. - И  если  ты
мудр, ты не забудешь моего предупреждения. Не ходи к Кэр Ллуру.
     Я вышел, держа в руках шпагу, я торопился, спускаясь по вин-
товой лестнице. Мои ноги несли меня сами. Оккупант в  моем  мозгу
все еще был силен. Запись на иконе и письмо  на  ней  становились
заметнее, проявляясь как бы под воздействием сильного растворите-
ля.
     Верхняя запись, из-за которой я потерял память. Своя  запись
- настоящие воспоминания.
     Замок - откуда я знал, что это замок? - был лабиринтом. Два-
жды я проходил мимо солдат. стоящих на страже, со знакомой  тенью
страха в глазах - тенью, которая, мне казалось,  углублялась  при
моем появлении.
     Я продолжал идти вперед, торопливо  проходя  бледно-янтарный
зал. Я откинул в сторону золотистую портьеру и ступил в  овальную
комнату со сводчатым потолком, обитую бледным шелком. Журчал фон-
тан и легкий ветерок коснулся моей щеки. За комнатой арка  выхода
была оплетена ветвями с листьями.
     Я прошел сквозь арку. И оказался в саду, окруженном стенами.
В саду было множество экзотических цветов и причудливых деревьев.
     Цветы сверкали как драгоценные камни на фоне темной  зелени.
Рубины и аметисты, прозрачные и молочно-белые, серебряные,  золо-
тые, изумрудные - цветы расстилались невиданным по  красоте  ков-
ром. Деревья тоже не были безжизненными. Искривленные и  могучие,
как дубы, их толстые сучья и ветви были покрыты  облаком  зеленой
листвы. Зеленый занавес угрожающе зашевелился. Деревья  распрями-
лись в ожидании. Я увидел, как черные сучья искривились и медлен-
но потянулись ко мне... И расслабились. И снова стали неподвижны.
Они узнали меня!
     Над этим злым садом темное  небо  резко  контрастировало  со
сверкающим на нем солнцем.
     Деревья снова зашевелились.
     Какое-то беспокойство охватило  зелень.  Змееобразная  ветка
изогнулась и быстро выпрямилась - ударила - и вновь стала на мес-
то.
     В том месте, где она только что была, показалась фигура  че-
ловека, бегущего вперед, уворачивающегося и кидающегося из сторо-
ны в сторону под страшными ударами, обрушивающимися  на  него  со
всех сторон со стороны леса-сторожа.
                               -25-



     Человек в плотно облегающем фигуру коричневом костюме  бежал
ко мне.
     Его суровое бесстрашное лицо кипело возбуждением, на нем бы-
ло написано нечто вроде победного выражения. В руках  у  него  не
было никакого оружия, но к поясу был пристегнут пистолет, или не-
что очень похожее на него.
     - Эдвард! - сказал он настойчиво, стараясь говорить тише.  -
Эдвард Бонд!
     Я узнал его. Не его именно, конечно, но я уже видел  убегаю-
щие, одетые во все коричневое или зеленое  фигуры,  и  ненависть,
которую я уже один раз испытал с Матолчем, волной прокатилась  по
мне при виде него.
     Враг! Выскочка! Один из многих,  кто  сумел  воспользоваться
волшебством против лорда Ганелона, великого лорда Ганелона!
     Я почувствовал, как волна гнева заливает краской  мое  лицо,
кровь застучала в моих висках с такой силой,  с  такой  необычной
незнакомой мне яростью, что другому мне стало страшно.  Мое  тело
напряглось в позе Ганелона - плечи назад, грудь  выставлена  впе-
ред, презрительная улыбка на губах, подбородок высоко  поднят.  Я
услышал, как мой голос сыплет проклятиями на языке, который я  не
помнил, но понимал. И я увидел, как он отступил назад  и  неверие
было написано на его лице. Рука его потянулась к поясу за  оружи-
ем.
     - Ганелон? - заикаясь произнес он,  пытаясь  поймать  своими
глазами мой взгляд. - Эдвард, ты с нами или ты опять стал Ганело-
ном?



5. Ведьма в алом



     В правой руке я все еще сжимал шпагу. Вместо ответа я с  не-
навистью сделал выпад. Он отпрыгнул назад, оглянулся через  плечо
и вытащил свое оружие. Я проследил за его взглядом и увидел  дру-
гую фигуру, скользящую меж цепляющихся деревьев. Она была  меньше
и изящнее - девушка в тунике цвета земли и леса. Ее черные волосы
ниспадали на плечи. Она держалась за свой пояс и лицо ее было по-
вернуто ко мне и искажено ненавистью, а зубы обнажены в  страшной
улыбке.
                               -26-



     Человек, стоящий передо мной, что-то говорил.
     - Даже если ты Ганелон, ты помнишь Эдварда Бонда! Он  был  с
нами - он верил в нас! Выслушай нас, пока  еще  не  поздно!  Арле
сможет убедить тебя, Эдвард! Иди к Арле. Даже  если  ты  Ганелон,
разреши отвести тебя к Арле!
     - Это бесполезно, Эрту, - раздался тоненький голос девушки.
     Она боролась с последним из деревьев, чьи ветви обхватили ее
и никак не хотели отпустить. Ни один из них не пытался теперь го-
ворить тише. Они кричали, и я знал, что в любую минуту могут поя-
виться стражники, а я хотел убить их обоих сам, прежде  чем  кто-
нибудь отберет у меня это удовольствие. Я жаждал крови этих людей
и в этот момент имя Эдварда Бонда не было даже воспоминанием.
     - Убей его, Эрту! - вскричала девушка. - Убей его или отойди
с дороги. Я знаю Ганелона.
     Я поглядел на нее и крепче обхватил эфес моей шпаги. Да, она
говорила правду. Она знала Ганелона. И Ганелон знал ее  и  смутно
помнил, что у нее были причины ненавидеть его. Я видел  это  лицо
раньше, искаженное ненавистью и отчаянием. Я не помнил где, когда
и почему, но она выглядела знакомой.
     Человек, называемый Эрту, неохотно вынул пистолет. Для  него
я все еще был, по крайней мере, образом его друга. Я торжествующе
рассмеялся и снова взмахнул своей шпагой, слыша, как она со свис-
том рассекает воздух. На этот раз я не промахнулся и на  человеке
показалась кровь. Он снова отступил  назад,  подняв  свое  оружие
так, что я глядел прямо в черное дуло.
     - Не принуждай меня к этому, - сказал он, сжав зубы.  -  Это
пройдет. Ты был когда-то Эдвардом Бондом - ты станешь  им  вновь.
Не вынуждай меня убить тебя, Ганелон!
     Я поднял шпагу, видя все как в тумане, сквозь красную пелену
ярости, застилавшую мозг.
     Я торжествовал, сам не зная почему. Перед глазами уже стояла
картина фонтана крови, хлынувшей из его перерезанных артерий, ко-
гда моя шпага опустится.
     Я напряг свое тело для последнего, решительного удара! Вдруг
моя шпага стала живой и затрепетала в моих руках. Невозможно -  я
даже не могу описать, как это произошло - мой удар возвратился ко
мне же. Вся та сила удара, которую я подготавливал для  противни-
ка, внезапно прошла по шпаге, по моей руке, по всему моему  телу.
Сильнейшая боль и шок, мне показалось, что сад вокруг меня завер-
телся. Земля стремительно приблизилась и больно ударила  меня  по
коленям.
                               -27-



     Кровавая пелена спала с моих глаз. Я все еще был  Ганелоном,
но Ганелоном оглушенным чем-то более могущественным, чем  простой
удар.
     Я стоял на коленях на земле, опираясь на траву одной  рукой,
чувствуя сумасшедшую боль в пальцах другой руки, ранее  державшей
шпагу, которая валялась на траве ярдах в  пятнадцати  от  меня  и
светилась призрачным светом.
     Это было делом рук Матолча - я знал это! Мне нельзя было за-
бывать, как мало можно было доверять  этому  хитрому,  скользкому
оборотню! Я применил к нему силу, силу физическую, наиболее оско-
рбительную для него, в его комнате,  в  башне,  и  мне  следовало
знать, что он отомстит. Даже Эдвард Бонд, каким бы мягкотелым ду-
раком он не был, должен был дважды подумать, прежде чем взять дар
из рук оборотня!
     Правда, сейчас у меня не было времени злиться на Матолча.  Я
глядел в глаза Эрту, его лицо становилось все решительнее и я по-
нял, сейчас раздастся выстрел.
     - Ганелон! - сказал он почти шепотом. - Истребитель! - палец
его начал надавливать на курок.
     - Подожди, Эрту! - вскричала тонким голосом  девушка  позади
него. - Подожди, дай мне!
     Я поднял голову, все еще оглушенный. Все произошло так быст-
ро, что девушка еще не успела выбраться из охвативших ее деревьев
и освободилась лишь в тот момент, когда я поднял голову. Она нап-
равила на меня свое оружие. За черным дулом пистолета ее лицо бы-
ло белым как снег и искаженным ненавистью.
     - Дай мне! - вновь закричала она. - Это будет  отдача  моего
долга ему!
     Я был беспомощен. Я знал, что даже на таком  расстоянии  она
не промахнется. Я видел ярость в ее глазах, видел, как дуло чуть-
чуть трясется, потому что руки ее тоже дрожали от ненависти, но я
знал, она не промахнется. В это мгновение передо мной  пронеслись
отдельными сценами и жизнь Ганелона, и жизнь Эдварда Бонда.
     Затем шипение, громкое шипение, похожее на змеиное, но  неи-
моверно сильнее, послышалось за ее спиной. Деревья  стали  насту-
пать с такой быстротой, которую невозможно было от  них  ожидать.
Шипение усилилось. Эрту прокричал что-то невнятное, но  я  думаю,
что девушка была слишком расстроена, чтобы могла что-нибудь  слы-
шать и видеть.
     Она так и не узнала, что произошло. Она могла лишь  чувство-
вать, как ломаются ее кости от могучего  удара  ближайшего  сука,
                               -28-



первым дотянувшегося до нее. Она выстрелила в самый момент  удара
и раскаленная молния расплавила почву у меня под ногами. Я почув-
ствовал запах горелой травы и торфа.

                           ----------

     Девушка успела вскрикнуть только один раз, когда ветки обви-
лись вокруг нее. Потом до меня отчетливо донесся хруст, который я
неоднократно слышал в этом саду. Человеческая спина не более  чем
соломинка в объятиях могучих веток.
     Эрту остолбенел, но всего лишь на мгновение. Затем он быстро
повернулся ко мне и на сей раз я знал, что он спустит  курок  без
колебаний.
     Но время лесных жителей истекло. Он не успел  еще  полностью
повернуться ко мне, как из-за моей спины донесся смех,  холодный,
язвительный. Я увидел, как страх и ненависть скользнули  по  лицу
Эрту, и как он отвел от меня свой пистолет и направил его  вверх,
на кого-то стоящего за мной, но прежде чем он успел нажать курок,
нечто вроде стрелы белого цвета вылетело из-за моего плеча и уда-
рило в грудь, чуть выше его сердца.
     Он упал мгновенно: губы его были искривлены в усмешке, глаза
смотрели ненавидящим взглядом, а он был уже мертв.
     Я повернулся, медленно поднимаясь на ноги. Передо мной стоя-
ла Медея, изящная и прекрасная, в туго обтягивающем ее алом  пла-
тье. В руке она держала маленькую черную трубку, все  еще  подня-
тую. Ее пурпурные глаза встретились с моими.
     - Ганелон, - прошептала она бесконечно нежным голосом. - Га-
нелон.
     И все еще глядя мне в глаза, хлопнула в  ладоши.  Безмолвные
стражники вынырнули из глубины леса, подняли безжизненные тела  и
унесли их. Деревья зашевелились, зашептались и вновь смолкли.
     - Ты помнишь? - прошептала Медея. - Ты  помнишь  меня,  лорд
Ганелон?
     Медея, ведьма Калхиса! Черная, белая и алая стояла она, улы-
баясь мне, и странная ее красота будила старые забытые воспомина-
ния в моей крови. Ни один человек, который знал когда-либо Медею,
не мог полностью забыть ее. Пока жил.
     Но стоп! Что-то насчет Медеи я должен вспомнить. Что-то, за-
ставлявшее даже Ганелона относиться к ней с сомнением и  осторож-
ностью. Ганелона? Значит, я опять стал Ганелоном? Стоя перед лес-
ными жителями я был самим собой, но сейчас опять почувствовал не-
                               -29-



уверенность.
     Воспоминания нахлынули на меня.  И  пока  прекрасная  ведьма
стояла и улыбалась мне, все что сделало меня  на  короткое  время
Ганелоном, спало с моего мозга и тела, как разорванный плащ.  Эд-
вард Бонд стоял перед ней в чужой одежде, глядя на сад, с  ужасом
и отвращением вспоминая все, что здесь произошло.
     На мгновение я отвернулся, чтобы Медея не догадалась по мое-
му лицу, что со мной происходит. Знание того, что я могу  находи-
ться под властью сильной, злой воли Ганелона, было более ужасным,
чем воспоминание о том, что произошло недавно в саду. Действовало
тело Ганелона, теперь в этом не было сомнений. Эдвард Бонд  вновь
был на Земле, на старом своем месте, но его память все еще  нахо-
дилась в моем мозгу, так что у него и у меня была одна душа.  Га-
нелона же не было вовсе, за редкими моментами,  когда  воспомина-
ния, которые принадлежали мне - мне? - по праву, вытесняли Эдвар-
да Бонда.
     Я ненавидел Ганелона. Я презирал его мысли и его самого. Моя
фальшивая память - наследство Бонда - была  сильнее,  чем  память
Ганелона. Я был Эдвардом Бондом - стал им сейчас!
     Заботливый, нежный голос Медеи прервал мои размышления, пов-
торив вопрос:
     - Ты помнишь меня, лорд Ганелон?
     Я повернулся к ней, чувствуя, что поток мыслей и чувств, бо-
ровшихся во мне, делает выражение моего лица смущенным.
     - Меня зовут Бонд, - упрямо сказал я ей.
     Она вздохнула.
     - Ты вернешься, - сказала она. - Это займет какое-то  время,
но Ганелон вернется к нам. Когда ты увидишь знакомую тебе  обста-
новку, знакомую жизнь в Темном Мире, жизнь Совета,  двери  твоего
рассудка опять раскроются. Я думаю, ты вспомнишь еще немного  но-
чью, на Шабаше.
     Внезапно ее кроваво-красные губы улыбнулись почти угрожающе.
     - С тех пор, как я отправилась в мир Земли, ни разу не  было
Шабаша, - продолжала она.
     - А это очень долго, потому что в Кэр Ллуре  есть  тот,  кто
уже зашевелился и жаждет своей жертвы.
     Она испытующе поглядела на меня, и зрачки ее сузились.
     - Ты помнишь Кэр Ллур, Ганелон?
     Прежнее болезненное чувство ужаса волной прокатилось по  мне
при упоминании этого загадочного явления.
     Ллур - Ллур! Темнота и что-то шевелящееся за золотым  окном.
                               -30-



Что-то слишком чужое, чтобы ступать по той же земле,  по  которой
ступает человеческая нога, что-то такое, чего  вообще  не  должно
было существовать, пока люди живы. Ступая по той же  земле,  живя
вместе с ними, это что-то отрицало людей! И все  же  несмотря  на
мое отвращение, Ллур был мне близок. Ужасно близок!
     Я знал! Я вспомнил!
     - Я ничего не помню, - коротко ответил я. Потому что  именно
в эту минуту я понял, что надо быть осторожным, очень осторожным.
Я не мог доверять никому, даже самому себе. Я помнил, но я не до-
лжен был этого показывать. Пока я ясно не понял, чего они  хотят,
чем угрожают, я должен был держать  про  запас  это  единственное
оружие, которое было в моем распоряжении.

                           ----------

     Ллур! Мысль о нем... о... - это укрепило мое решение. Потому
что в туманном прошлом Ганелона между ним и  Ллуром  существовала
страшная связь. Я знал, что они пытаются толкнуть меня на  полное
соединение с Ллуром, и я знал, что даже Ганелон боялся  этого.  Я
должен притвориться еще более невежественным, чем есть, пока  все
это не прояснится в моей памяти.
     Я вновь покачал головой.
     - Я ничего не помню.
     - Даже Медею? - прошептала она и подошла ко мне плавной  по-
ходкой.
     В ней действительно было что-то колдовское. Мои руки приняли
эту алую и белую мягкость, как будто они были руками Ганелона,  а
не моими. Но губы, ответившие на яростный  поцелуй,  были  губами
Эдварда Бонда.
     - Даже Медею?
     Эдвард Бонд или Ганелон - какая мне была разница? В эту  ми-
нуту никакой.
     Но прикосновение алых губ вызвало перемену в Эдварде  Бонде.
Какое-то странное чувство зашевелилось в нем - во мне. Я держал в
объятиях ее прекрасное податливое тело, но что-то чужое и неизве-
стное поднималось во мне при этом прикосновении. Я решил, что она
сдерживала себя, сдерживала от демона - демона, который владел ею
- демона, который старался вырваться.
     - Ганелон!
     Дрожа, она прижала ладони к моей груди и внезапно оттолкнула
меня и вырвалась. Крохотные капли пота появились на ее лбу.
                               -31-



     - Достаточно! - прошептала она. - Ты знаешь?
     - Что, Медея?
     И теперь неописуемый ужас появился в ее пурпурных глазах.
     - Ты забыл, - выкрикнула она. - Ты забыл меня, забыл, кто  я
такая, ЧТО Я ТАКОЕ!



6. Поездка в Кэр Сайкир



     Позже, в покоях, принадлежащих Ганелону, я ждал часа Шабаша.
В ожидании я, не останавливаясь, ходил взад и вперед по  комнате.
Ноги Ганелона мерили шагами покои Ганелона, но  человек,  который
ходил по помещению, был Эдвард Бонд. С  удивлением  я  подумал  о
том, как воспоминания другого человека, наложенные на мозг  Гане-
лона, переменили его.
     Я подумал о том, смогу ли я теперь вообще когда-нибудь  быть
уверенным, кто я на самом деле. Теперь я ненавидел Ганелона и  не
доверял ему. Я должен был знать больше, чем думали о моих знаниях
те, кто окружал меня, или, я понимал, и Ганелон и Бонд могут  по-
гибнуть. Медея ничего не скажет мне. Эйдери ничего мне не скажет.
Матолч может сказать много, но он солжет.
     Я почти не осмеливался ехать с ними на Шабаш, который, я ду-
мал, будет Шабашом Ллура, из-за этой ужасной связи  между  ним  и
мной. Будут принесены жертвы.
     Я не мог быть уверен, я сам, что не меня предназначили поло-
жить на алтарь перед... перед Золотым Окном?
     Затем на какую-то секунду Ганелон вернулся, вспоминая обрыв-
ки событий, слишком быстро промелькнувших в моем мозгу,  чтобы  я
мог разобраться в них. Я почувствовал только страх - страх и отв-
ращение и странную безнадежную тягу.
     Мог ли я осмелиться пойти на Шабаш? Но мог ли я не осмелить-
ся пойти на него, потому что если я откажусь, то это будет  приз-
нанием, что я знаю больше о том, что угрожает Ганелону,  чем  это
должен знать Эдвард Бонд. И единственным моим оружием против  них
было то слабое знание, которое я припомнил и которое я  держал  в
тайне. Я должен идти. Даже если меня ждет алтарь, я должен идти.
     Оставались еще жители леса. Они были вне закона,  и  солдаты
Совета охотились за ними. Плен означал рабство - я хорошо  помнил
                               -32-



ужас во взгляде этих мертвоживущих людей,  которые  были  слугами
Медеи. Как Эдвард Бонд я жалел их, думая,  нельзя  ли  что-нибудь
сделать, чтобы спасти их от Совета. Настоящий Эдвард Бонд  жил  с
ними в лесах полтора года, организовывая сопротивление и борясь с
Советом. Я знал, что сейчас на Земле он беснуется в ярости, мучи-
мый безнадежной мыслью, что он оставил работу недоделанной и  что
друзья его брошены на волю черной магии.
     Возможно, мне придется разыскать лесных жителей. Среди  них,
по крайней мере, я буду в безопасности, пока моя память полностью
ко мне не вернется. Но когда она вернется, тогда Ганелон будет  в
ярости, очутившись лицом к лицу со своими врагами, в самой их гу-
ще, вне себя от собственного бешенства и унижения. Мог ли я  поз-
волить подвергать жителей лесов такой опасности,  которой  станет
лорд Ганелон, когда память его вернется. Мог ли я подвергать себя
такой опасности - их мести, потому что их будет много против меня
одного?
     Я не мог идти и не мог оставаться. Я нигде не мог находиться
в безопасности, потому что Эдвард Бонд мог стать Ганелоном в  лю-
бую минуту. А опасность подстерегает меня повсюду. От  повстанцев
и от каждого члена Совета.
     Она могла прийти от бесшабашного насмешливого Матолча.
     От Эйдери, которая наблюдала за мной своими невидимыми холо-
дными глазами из-под тени капюшона.
     От Гэста Райни, кем бы он ни был. От Эрле или от рыжей ведь-
мы, но скорее всего от Медеи, подумал я, да, от Медеи, которую  я
люблю!
     А к вечеру пришли две девушки-рабыни, принесли пищу и  новую
одежду. Я торопливо поел, переоделся в простые полотняные брюки и
тунику и накинул себе на плечи королевский голубой плащ,  который
они держали. Маску из золотистой ткани я нерешительно повертел  в
руках, когда одна из девушек заговорила.
     - Мы проводим тебя, когда ты будешь готов, лорд, - напомнила
она мне.
     - Я уже готов, - сказал я и пошел за ними.
     Бледный, непонятно откуда идущий  свет  освещал  залу.  Меня
привели в покои Медеи. Ведьма в алом была неописуемо прекрасна  в
туго обтягивающем ее фигуру платье. Ее  обнаженные  плечи  матово
сверкали. На ней был алый плащ. На мне голубой.
     Рабыни незаметно ускользнули. Медея улыбнулась мне, но я по-
чувствовал, что она нервничает - напряженность губ и глаза  выда-
вали ее. Казалось, она все время чего-то ждет.
                               -33-



     - Ты готов, Ганелон?
     - Не знаю, - сказал я, - все зависит от того, что ты  имеешь
в виду. Не забывай, что я ничего не помню.
     - Твоя память может вернуться сегодня ночью, по крайней  ме-
ре, часть ее, - сказала она. - Но ты не примешь участия в  ритуа-
ле, по крайней мере до тех пор, пока не будет  принесена  жертва.
Лучше будет, если ты будешь просто наблюдать. Так как ты не  пом-
нишь ритуала, то лучше предоставить все сделать остальным  членам
Совета.
     - Матолчу?
     - И Эйдери, - сказала Медея. - Гэст Райни не пойдет. Он  ни-
когда не покидает замка и не покинет, разве что нужда в нем будет
велика. Он стар, очень стар.

                           ----------

     Я нахмурился.
     - Куда мы идем? - спросил я ведьму в алом.
     - В Кэр Сайкир. Я уже говорила тебе, что мы давно не  прино-
сили жертвы, с тех самых пор, как я отправилась на  Землю  искать
тебя. Мы и так опоздали.
     - Что мне надо будет делать?
     Она вытянула нежную руку и притронулась ко мне.
     - Ничего, до определенного момента.  Тогда  ты  все  поймешь
сам, но до того времени ты должен будешь наблюдать - не более то-
го. А теперь одень свою маску.
     Она надела на себя маленькую черную маску, в которой  нижняя
половина ее лица оставалась видна.
     Я надел золотую маску и проследовал за Медеей к  портьере  у
входа в арку и прошел сквозь него.
     Мы очутились во дворе. Две лошади стояли там, ожидая нас, их
держали грумы. Медея вскочила на одну, я на другую.
     Наверху небо стало темнеть. Огромные двери  в  стене  подня-
лись. За ними виднелась дорога, уходящая к далекому лесу. Торжес-
твенный сердитый диск красного солнца,  горевший  тусклым  огнем,
светил на горных хребтах в отдалении.
     Солнце быстро село. Темнота с быстротой  волны  накатывалась
на небо. Загорелись миллионы белых огоньков.  В  слабом  звездном
свете лицо Медеи выглядело нереально бледным. В сгущающейся  тем-
ноте глаза ее сверкали.
     Издалека я услышал слабый звон трубы. Еще раз. Затем  тишина
                               -34-



и слабый шорох, который постепенно превратился в  ритмичный  стук
копыт.
     Мимо нас промелькнула фигура стражника без маски.  Он  молча
смотрел на открытые ворота. Затем прошли еще фигуры стражников, а
за ними три группы девственниц - девушек-рабынь.
     На легком быстроногом скакуне подъехал Матолч, бросив украд-
кой на меня взгляд. Его желтые глаза сверкнули. С плеч свисал зе-
леный, цвета леса, плащ.
     За ним крохотная фигурка Эйдери, верхом на  крохотном  пони.
Позади них скакали еще всадники, но я не смог их  увидеть.  Стало
совсем темно.
     Мы проехали сквозь ворота в стене, все еще не нарушая молча-
ния, раздавался лишь стук лошадиных копыт. Мы скакали по равнине.
Лес надвигался и наконец поглотил нас.
     Я оглянулся назад. Огромная туча на небе была тем самым зам-
ком, из которого мы только что выехали. Мы скакали  под  тяжелыми
нависающими ветками. Это были не черные деревья сада,  но  и  эти
деревья не выглядели нормальными. Я даже не могу объяснить, поче-
му чувство чего-то чужого нахлынуло на меня со всех сторон и даже
сверху.
     Прошло довольно много времени и дорога под копытами  подошла
к концу. На небе поднялась луна. Под ее золотистым светом в  глу-
бокой долине под нами стала видна башня - темная, без окон,  баш-
ня, почти готическая по конструкции, как бы  сама  вылезающая  из
черной земли, из черного сада старинных и злых деревьев.
     - Кэр Сайкир!
     Я был здесь раньше. Ганелон из Темного Мира хорошо знал  это
место, но я не знал его, я чувствовал просто это неприятное  ощу-
щение чего-то знакомого, феномен дежаву, известный всем  психоло-
гам, наряду с этим я перестал ощущать свое тело, свою душу и  ум,
как свои собственные.
     Кэр Сайкир. Сайкир? Изучая на Земле магию, я где-то наталки-
вался на это имя. Старинное имя в Гаскони... Ну конечно же!
     Месса святого Сайкира!
     Человек, по которому служат эту черную мессу - умирает.  Это
я тоже помнил. Будут ли служить черную мессу сегодня по Ганелону?
     Это не было место Ллура. Каким-то образом я  знал  это.  Кэр
Ллур был в другом месте, а не в башне, которую посещают поклонни-
ки. Но сюда, в Кэр Сайкир, как и в другие храмы по всему  Темному
Миру, Ллура можно вызвать, чтобы он пировал, а если  его  вызвать
на жертвенный пир - он придет.
                               -35-



     Будет ли жертвой сегодня Ганелон? Я нервно сжал  поводья.  В
воздухе чувствовалось что-то напряженное, и я никак не мог понять
что. Медея рядом со мной была спокойна. Эйдери была  всегда  спо-
койна. Матолч, я мог поклясться, просто не знал, что такое нервы.
И все же в ночи было что-то нервное и оно окружало  нас  со  всех
сторон.
     Перед нами безмолвной, бесшумной толпой шли солдаты и девст-
венницы. Кое-кто из солдат был вооружен. Казалось, они вели оста-
льных, движения всех их были механические, как будто они никак не
могли проснуться. Мне ничего не сказали о цели,  с  которой  этих
мужчин и девственниц вели в Кэр Сайкир. Но даже и эта тупая, без-
молвная масса не волновалась. Толпа слепо шла  навстречу  судьбе.
Нет, напряженность чувствовалась в темноте вокруг нас.
     Кто-то, что-то ждало нас в ночи!



7. Люди леса



     Из темного леса неожиданно, пугающе раздался зов трубы. В ту
же самую секунду неожиданно захрустели ветки, раздались  крики  и
вопли, лес осветился тонкими молниями выстрелов. Дорога  внезапно
покрылась фигурами в зеленом, которые врезались в  колонну  рабов
впереди нашей группы. Они схватились со стражниками, окружив без-
молвные жертвы со всех сторон.
     Лошадь моя испуганно заржала. Я еще справлялся с ней, чувст-
вуя, как уже знакомая  красная  пелена  ярости  затуманивает  мой
мозг. Ганелон при виде лесных жителей изо всех сил пытался  взять
контроль надо мной. Мне пришлось с ним бороться. Несмотря на свое
удивление неожиданными событиями, я почувствовал, что сложившаяся
ситуация может пойти мне на пользу. Ударив вставшую на  дыбы  ло-
шадь, я попытался удержать ее и усидеть в седле.
     Рядом со мной Медея поднялась на стременах,  посылая  молнию
за молнией в зеленых человечков впереди нас из той самой  трубки,
что спасла меня. Трубка дергалась  при  каждом  выстреле.  Эйдери
отъехала в сторону, не принимая никакого участия в битве. Ее  ма-
ленькая фигурка, скрючившись, сидела в седле, но даже ее неподви-
жность выглядела устрашающе. У меня было такое чувство, что она в
любую минуту может покончить с нападением, если это ей захочется.
                               -36-



     Что касается Матолча, то в седле его не было. Его испуганная
лошадь убежала, вломившись в кустарник, а сам  Матолч  кинулся  в
битву, радостно крича. От этого крика холодные мурашки побежали у
меня по спине. Я видел, что зеленый его плащ скрывает  под  собой
образ, не совсем похожий на человеческий, и лесные жители отшаты-
вались от него в разные стороны, когда он  прорубался  сквозь  их
ряды к началу колонны.
     Лесные жители предприняли отчаянную попытку спасти  обречен-
ных рабов и рабынь. Я понял это сразу же. Я также видел, что  они
не осмеливаются нападать на членов Совета. Все  их  попытки  были
направлены на то, чтобы осилить похожих  на  роботов  стражников,
чтобы такие же, похожие на роботов рабы были спасены от Ллура.  И
я видел, что они начали проигрывать, потому  что  спасаемые  были
слишком апатичны для того, чтобы убегать. Если они и имели когда-
то волю, то их давно ее лишили. Они подчинялись приказам - вот  и
все. К тому же у лесных жителей не было вожака. Когда я это  уви-
дел, я сразу понял, почему. Это была  моя  вина.  Видимо,  Эдвард
Бонд спланировал это нападение, но из-за меня не смог участвовать
в нем, а битва практически уже подходила к концу.
     Молнии Медеи убивали одного за другим.  Бездумные  стражники
стреляли как на параде, глубокое горловое рычание Матолча, проби-
вавшегося сквозь толпу нападавших к своим  солдатам,  действовало
эффективнее любого оружия.
     Нападающие отшатывались от него, как от чумы. Через  мгнове-
ние я понял, что как только Матолч достигнет своих людей, органи-
зованное сломает хребет неорганизованному.
     Несколько мгновений в моем мозгу тоже происходила битва. Га-
нелон пытался взять бразды правления в свои руки, а  Эдвард  Бонд
свирепо сопротивлялся.
     Как Ганелон я знал, что место мое было  рядом  с  оборотнем:
инстинкт толкал меня биться плечом к плечу с ним. Но Эдвард  Бонд
знал другое. Эдвард Бонд тоже знал, где ему следует находиться.
     Я поднял свою золотистую маску вверх, так что лицо мое стало
видно. Я дал шпоры своей лошади и заставил ее двигаться за Матол-
чем. Один только вес моей лошади давал мне преимущество, которого
не было у него. Стук копыт и могучая грудь моего скакуна расчища-
ли путь передо мной. Я поднялся на стременах и закричал  глубоким
горловым голосом Ганелона.
     - Бонд! Бонд! Эдвард Бонд!
     Повстанцы услышали меня. На мгновение сражение вокруг колон-
ны прекратилось и каждый из одетых  в  зеленое  людей  обернулся,
                               -37-



чтобы посмотреть на меня. Когда они  увидели  своего  потерянного
вождя, громкий крик прокатился по их рядам:
     - Бонд! Бонд! Эдвард Бонд!
     Лес звенел этим криком, и в голосах их появилась  утраченная
отвага. Дикий рык ярости Матолча был поглощен криком лесных жите-
лей, вновь собравшихся и ринувшихся в атаку. Память Ганелона  ус-
лужливо подсказала мне, что надо делать.  Лесные  жители  убивали
стража за стражем, не обращая больше внимания на огонь выстрелов,
косивших их ряды, но только я мог спасти пленников. Только  голос
Ганелона мог вывести их из оцепенения, охватившего каждого раба.
     Я пришпорил свою испуганную  лошадь  вперед  и,  расшвыривая
стражников налево и направо, подскакал к началу колонны.
     - В лес! - закричал я. - Очнитесь и бегите! Бегите скорее!
     Рабы на мгновение заколебались, все еще  не  оправившись  до
конца от транса своих сновидений, но послушные голосу члена Сове-
та, прорвались сквозь ряды стражников. Весь смысл битвы  изменил-
ся, когда они устремились в лес, а одетые в зеленое фигуры разом-
кнулись и пропустили их в глубину леса.
     Это был странный побег. Рабы не произнесли ни слова, скрыва-
ясь в ночи. Не кричали даже стражники, посылавшие выстрел за выс-
трелом в уходящую колонну, а лица их были так же безжизненны, как
если бы они спали и не видели снов.
     Меня бил озноб, когда я смотрел на это  зрелище:  женщины  и
мужчины убегали, спасая свои жизни, вооруженные солдаты  стреляли
и убивали их, но лица тех и других абсолютно ничего не  выражали.
Они молча бежали и так же молча умирали, падая  после  очередного
выстрела.
     Я повернул свою лошадь и направился в хвост уходящей  колон-
ны. Золотая маска сползла в сторону, и я сорвал ее, махая ею лес-
ным жителям. Лунный свет блистал на золотом материале.
     - Спасайтесь! - кричал я. - Рассыпайтесь и следуйте за мной!
     Сзади я услышал яростный вой Матолча, совсем близко. Я огля-
нулся через плечо, когда моя лошадь скакала поперек дороги к  ле-
су. Высокая фигура оборотня глядела на меня, стоя впереди  неско-
льких солдат. Лицо его было искажено яростью и, пока  я  смотрел,
он поднял черную трубку, такую же, какой  пользовалась  Медея.  Я
увидел, как из нее вырвалась стрела белого огня, и я низко  приг-
нулся в седле. Это движение спасло меня. Я почувствовал, как воз-
душная волна толкнула меня в спину, и одежда  разорвалась,  когда
стрела света пролетела в глубь зеленого леса. Лошадь  моя  броси-
лась туда же, ветви деревьев зашуршали вокруг, а  лошадь  оступи-
                               -38-



лась и заржала в ужасе, подняв голову вверх. Рядом со мной в тем-
ноте мягкий голос произнес:
     - Сюда.
     Чьи-то руки схватились за уздечку. Я позволил лесным жителям
вести себя в темноту.
     Занималась заря, когда усталая наша колонна наконец закончи-
ла свое путешествие, дойдя до долины между горами, где лесные жи-
тели скрывались от солдат. Все мы устали, хотя рабы  без  всякого
выражения на лицах шли за мной ломаной группой, не понимая  даже,
что ноги их были сбиты долгой дорогой, а тела утомлены до  преде-
ла.
     Жители леса скользили меж деревьев вокруг  нас,  внимательно
следя за тем, преследуют нас или нет. Раненых среди нас не  было.
Оружие Совета никого не ранило. Куда бы оно  ни  разило,  человек
падал мертвым на месте.
     В бледном свете луны я никогда бы не принял долины за  место
обитания такого многочисленного клана. Она выглядела обычной  до-
линой, с разбросанными там и тут валунами, поросшими мхом склона-
ми и небольшим ручейком,  который  протекал  в  середине  долины.
Встающее солнце окрасило его прозрачную воду в розовый цвет.

                           ----------

     Один из лесных жителей взял мою лошадь, и мы вошли в  долину
пешком. Роботы-рабы покорно брели следом. Казалось, мы приближае-
мся к совершенно необитаемой долине, но когда мы прошли  половину
ее, лесной житель справа от меня неожиданно положил руку  на  мое
плечо, и мы остановились, покорная толпа позади нас  остановилась
без слов. Вокруг меня лесные жители мягко смеялись. Я поднял  го-
лову.
     Она стояла на высоком валуне,  лежащем  на  берегу  ручейка.
Одета она была по-мужски, в бархатную зеленую тунику,  подпоясан-
ную ремнем, с которого по обе стороны тела свисало оружие. Волосы
ее сказочным водопадом струились вниз по плечам и до самых  колен
каскадом бледного золота, волновавшегося как вода. Корона из бле-
дно-золотых листьев цвета ее волос скрепляла их, не давая  закры-
вать лицо. Стоя на валуне, она глядела на нас и  улыбалась.  Осо-
бенно мне, Эдварду Бонду.
     Лицо ее было прекрасным. В нем сквозила сила  и  невинность,
было строгое спокойствие святой, но красные губы излучали тепло и
дружелюбие. Глаза ее были того же цвета, что и туника - темно-зе-
                               -39-



леными, цвета, которого я никогда не видел на Земле.
     - С благополучным прибытием, Эдвард Бонд, - сказала она мяг-
ким, нежным, чуть низким голосом, как будто она столько лет гово-
рила тихо, что сейчас не осмеливалась повысить голос.  Она  легко
спрыгнула с валуна, двигаясь с уверенностью дикой кошки,  которая
всю жизнь провела в лесах, как, наверное, и было на  самом  деле.
Волосы ее колыхались мягко, как паутина, спокойно, покоясь только
на плечах, когда она шла вперед, так что казалось, что вокруг  ее
головы находится бледно-зеленый нимб.
     Я вспомнил, что сказал мне лесной житель, Эрту, в саду у Ме-
деи, прежде чем его убила молния из черной трубки.
     - Арле убедит тебя, Эдвард! Даже если  ты  Ганелон,  разреши
мне отвести тебя к Арле!
     Сейчас я стоял перед нею. В этом я был уверен, и если меня и
требовалось убеждать в том, что дело лесных жителей было  и  моим
делом, то эта девушка с нимбом убедила бы меня своим первым  сло-
вом. Что же касается Ганелона...
     Как я мог знать, что сделает Ганелон?
     На этот вопрос он ответил без моего участия.  Прежде  чем  я
успел сказать хоть одно слово, прежде чем я успел составить  план
своих дальнейших действий, Арле подошла ко мне, совершенно не об-
ращая внимания на то, что за нами наблюдают,  и  поцеловала  меня
прямо в губы.
     И этот поцелуй был не похож на поцелуй Медеи - нет! Губы Ар-
ле были прохладными и нежными, не похожими на жаркие горячие губы
повелительницы и страстной ведьмы. Отравление той странной страс-
тью, которую я помню, когда держал Медею в своих объятиях, сейчас
не наступило. Было нечто... чистое в Арле, чистое и честное,  от-
чего мне вдруг страстно захотелось домой, на Землю.
     Она отступила назад. Ее зеленые глаза встретились с моими  в
полном понимании. Казалось, она ждала.
     - Арле, - сказал я после минутного молчания.
     Это, казалось, удовлетворило ее. Смутный вопрос, готовый уже
сорваться с ее губ, что ясно читалось по выражению ее лица, так и
не был задан.
     - Я беспокоюсь, - сказала она. - Они не причинили тебе  вре-
да, Эдвард?
     Инстинктивно я знал, что мне следует ответить.
     - Нет, мы не доехали до Кэр Сайкира. Если бы  лесные  жители
не напали, что же, тогда жертвоприношение состоялось бы.
     Арле протянула руку и приподняла разорванный край моего пла-
                               -40-



ща, тонкие пальцы погладили шелковую ткань.
     - Голубой плащ, - сказала она. - Да, это цвет, который наде-
вает на себя приносимый в жертву. Боги были на нашей стороне, Эд-
вард. А от этого ужаса мы должны сейчас избавиться.
     Ее глаза сверкнули. Она сорвала с меня плащ, разорвала его и
бросила на землю.
     - Больше ты никогда не пойдешь охотиться  один,  -  добавила
она. - Я ведь говорила тебе, что это опасно. Но ты посмеялся надо
мной. Могу поспорить, что ты смеялся, когда тебя поймали  солдаты
Совета! Так это было?
     Я кивнул. Очень медленно страшная ярость поднималась во мне.
Значит, голубой цвет был цветом жертвы? Вот как?  Мои  подозрения
не были необоснованными. В Кэр Сайкире я был бы приношением, сле-
по идущим навстречу своей судьбе. Матолч это, конечно, знал. Пре-
дставляю себе, как его мозг оборотня смаковал эту шутку!  Эйдери,
думая свои думы под накинутым капюшоном, тоже знала.
     А Медея?
     Медея!
     Она осмелилась предать меня!  Меня,  ГАНЕЛОНА!  Открывающего
врата, избранника Ллура, лорда Ганелона! Она посмела! Черный гром
загремел в моем мозгу. Я подумал: "Клянусь Ллуром,  они  заплатят
за это! Они будут ползать в моих ногах, как жалкие псы, и умолять
о пощаде!"
     Ярость открыла все шлюзы в мозгу и от Эдварда Бонда остались
лишь туманные воспоминания, которые спадали с меня  так  же,  как
голубой плащ избранной жертвы спал с плеч лорда Ганелона, предан-
ного друзьями.
     Я слепо моргал глазами, стоя в кругу одетых в зеленое людей.
Как я попал сюда? Как осмелились эти лесные жители стоять  передо
мною в таких вызывающих позах?
     Кровь ревела в моих висках, все завертелось  перед  глазами.
Когда все пройдет, я вытащу свое оружие и изрублю этих  выскочек,
как дровосек рубит дрова.
     Ну подождите!
     Во-первых, Совет, клявшийся друг другу в дружбе, предал  ме-
ня. Почему? ПОЧЕМУ? Они были рады видеть меня,  когда  спасли  из
этого мира, этой чужой Земли. Лесных жителей я мог убить в  любую
минуту, когда только захочу, но сейчас предстояло обдумать  более
сложные проблемы. А Ганелон был мудрым человеком.  Лесные  жители
могли понадобиться мне для выполнения  задуманной  мести.  А  по-
том...
                               -41-



     Я напряг свою память. Что же могло  случиться,  чтобы  Совет
обратился против меня? Я мог поклясться, что это не входило с са-
мого начала в намерения Медеи - слишком искренне она обрадовалась
тому, что я вернулся. Матолч мог, конечно, подействовать на  нее,
но опять-таки почему, почему? Или тут, может быть, замешана Эйде-
ри или сам старик Гэст Райни? В любом случае, клянусь Золотым Ок-
ном, открывающимся в храме, они еще пожалеют о своей ошибке!
     - Эдвард!
     Женский голос, нежный и испуганный, донесся до меня, как  бы
издалека. Я взял себя в руки, борясь с переполнявшей меня яростью
и ненавистью. Я увидел бледное лицо, окруженное нимбом золотистых
волос, зеленые тревожные глаза. Я вспомнил.
     Рядом с Арле стоял незнакомец, человек, чьи  холодные  серые
глаза послужили шоком, вернувшим меня к действительности. Он гля-
дел на меня так, как будто бы хорошо знал меня  как  Ганелона.  Я
никогда не видел этого человека раньше.
     Это был невысокого роста крепыш, молодо выглядевший, несмот-
ря на седину, затронувшую его бороду. Лицо его загорело так силь-
но, что цветом своим напоминало коричневую темную землю. В  своем
плотно облегающем костюме из зеленой ткани он был идеальным бегу-
ном, скользящим сквозь деревья, невидимым и опасным. Глядя на мо-
щные бугры его мускулов, когда он двигался, я понял, что он будет
тяжелым соперником. В том, как он смотрел на меня,  во  всей  его
позе явно сквозила враждебность. Белый уродливый  шрам  пересекал
его правую щеку и тонкий рот так, что, казалось, лицо его навечно
застыло в хитрой, иронической улыбке. Однако, его серые глаза бы-
ли холодны.
     Я увидел, что лесные жители отступили назад, окружив нас ко-
льцом и внимательно наблюдая за нами.
     Бородач вытянул руку и одним движением спрятал Арле за себя.
Невооруженный, он сделал шаг вперед по направлению ко мне.
     - Нет, Ллорин, - вскричала Арле. - Не трогай его.
     - Ганелон, - сказал он.
     При звуке этого имени шепот страха и ненависти  пронесся  по
окружавшей нас толпе. Я увидел скрытые движения рук, тянувшихся к
оружию, спрятанному под одеждой. Я увидел,  как  изменилось  лицо
Арле.
     Изворотливость Ганелона пришла мне на помощь.
     - Нет, - сказал я и потер рукой лоб. - Я Бонд. Это была  от-
рава, которую мне дал Совет. Она все еще действует.
     - Какая отрава?
                               -42-



     - Не знаю, - ответил я Ллорину. - Она была в  вине,  которое
дала мне выпить Медея, и долгое путешествие сегодня ночью утомило
меня.
     Я сделал несколько шагов в сторону и прислонился  к  валуну,
тряся головой, как будто для того, чтобы у меня  в  ней  проясни-
лось. Я был на стороже, но шепот подозрения стих.
     Прохладные пальцы дотронулись до моей руки.
     - Мой дорогой, - сказала Арле и резко повернулась к Ллорину.
- Неужели ты не видишь, неужели ты думаешь, что я не отличу Эдва-
рда Бонда от Ганелона? Ллорин, ты дурак!
     - Если бы эти двое не были идентичными, нам  никогда  бы  не
удалось поменять их вначале, - грубо сказал Ллорин. - Будь увере-
на, Арле. Очень уверена.
     Тотчас шепот опять стал нарастать.
     - Надо быть уверенным, - шептали лесные жители. - Не рискуй,
Арле. Если это Ганелон, он должен умереть.
     В зеленых глазах Арле вновь появилось сомнение. Она опустила
свои руки и пристально уставилась на меня, сомнение не исчезало с
ее лица.
     Я отвечал ей взглядом на взгляд.
     - Ну, Арле? - сказал я.
     Губы ее задрожали.
     - Этого не может быть. Я это знаю. Но Ллорин тоже  прав.  Ты
сам должен знать это, мы не можем рисковать. Если этот дьявол Га-
нелон вернется после того, что произошло, всем нам придет конец.
     Дьявол, подумал я, дьявол Ганелон. Да, Ганелон ненавидел ле-
сных жителей, но сейчас у него была другая, более  великая  нена-
висть. В час его слабости Совет предал его. Лесные  жители  могли
подождать. Вот его месть. Он сам, именно сам разрушит Кэр  Сайкир
и Замок, так что крушение их надолго запомнится членам Совета!
     А это означало, что сейчас надо вести себя крайне осторожно.
     - Да, Ллорин прав, - сказал я. - Вы сейчас не можете опреде-
лить, Ганелон я или нет. Может быть, ты знаешь  это,  Арле,  -  я
улыбнулся ей. - Но... рисковать нельзя. Пусть Ллорин испытает ме-
ня.
     - Ну, - сказал Ллорин, глядя на Арле. Она нерешительно пере-
водила свой взгляд с меня на бородача.
     - Я... ну, хорошо, я согласна.
     Ллорин коротко рассмеялся.
     - Но мое испытание может не удасться. Но  есть  та,  которая
может видеть правду. Фрейдис.
                               -43-



     - Пусть Фрейдис испытает меня, - быстро сказал я и был  наг-
ражден тем, что увидел, как Ллорин заколебался.
     - Очень хорошо, - ответил он после непродолжительного молча-
ния. - Если я ошибаюсь, то приношу свои извинения  прямо  сейчас.
Но если я прав, я убью тебя, вернее попытаюсь это сделать. Только
еще одного человека я убью с большим удовольствием, но  оборотень
не в моей власти, пока.

                           ----------

     И вновь Ллорин дотронулся до щеки с  уродливым  шрамом.  При
мысли о лорде Матолче его серые  глаза  засветились  на  какое-то
мгновение. Я раньше видел, как ненавидят, я  и  сейчас  испытывал
это чувство, но никогда я не видел такой ненависти, какую  Ллорин
испытывал к оборотню.
     Ну что ж, пусть убьет оборотня, если сможет, я ему не буду в
этом мешать. Было другое, более мягкое горло, в которое я  мечтал
вонзить свои пальцы. Все ее колдовство не убережет ведьму в алом,
когда Ганелон вернется в Кэр Сайкир и сломает Совет, как  веточку
в своих руках. И вновь кровавая пелена застлала  мне  глаза.  Эта
ярость уничтожила Эдварда Бонда, но она  не  уничтожила  хитрости
Ганелона.
     - Как скажешь, Ллорин, - спокойно сказал я.
     - Пойдем сейчас к Фрейдис.
     Он коротко кивнул. Мы двинулись по дороге вперед в окружении
лесных жителей. Ллорин с одного бока, Арле, удивленная и встрево-
женная, с другого. Освобожденные рабы шли следом.
     Стены каньона скрыли нас. Впереди показалось черное  отверс-
тие входа в пещеру.
     Мы расположились грубым полукругом, глядя на этот вход. Нас-
тупила тишина, прерываемая только шелестом листьев на ветру. Кра-
сное солнце поднималось над стеной гор.
     Из темноты до нас донесся голос, глубокий, вибрирующий, вла-
стный.
     - Я не сплю, - сказал голос. - В чем вы нуждаетесь.
     - Мать Фрейдис, мы отбили рабов, захваченных Советом, - быс-
тро сказала Арле. - Они все еще спят.
     - Пошлите их ко мне.
     Ллорин злобно посмотрел на Арле. Он сделал шаг вперед.
     - Мать Фрейдис, - позвал он.
     - Я слышу.
                               -44-



     - Нам нужно твое ясновидение. Этот человек, Эдвард  Бонд.  Я
думаю, что он Ганелон, вернувшийся из мира Земли, куда ты послала
его.
     Наступило продолжительное молчание.
     - Пошлите его ко мне, - в конце концов произнес голос. -  Но
сначала пришлите ко мне рабов.
     По знаку Ллорина лесные жители начали подталкивать рабов  ко
входу в пещеру. Они не сопротивлялись. С  ничего  не  выражающими
глазами семенили они к пещере и один за другим исчезали в ее тем-
ноте.
     Ллорин поглядел на меня и дернул головой, указывая на вход.
     Я улыбнулся.
     - Когда я выйду, мы опять будем друзьями, как раньше, - ска-
зал я.
     Глаза его оставались такими же холодными, как и раньше.
     - Это решит Фрейдис.
     Я повернулся к Арле.
     - Фрейдис решит, - сказал я. - Но бояться нечего, Арле. Пом-
ни это. Я не Ганелон.
     Она смотрела на меня испуганным взором, ставшим неуверенным,
когда я отступил от нее на шаг или два.
     Безмолвная толпа лесных жителей уставилась на нас, наблюдая.
Они держали оружие наготове.
     Я мягко засмеялся и повернулся.
     Я вошел в черное отверстие пещеры.
     Тьма поглотила меня.



8. Фрейдис



     Это звучит странно, но я был абсолютно уверен в себе,  когда
шел вперед по полого поднимающейся тропинке  пещеры.  Впереди  за
поворотом я увидел мерцание света и  улыбнулся.  Мне  было  очень
трудно говорить с этими лесными беглецами-выскочками, как с  рав-
ными, как будто я все еще был Эдвард Бонд. Мне трудно будет гово-
рить с их колдуньей, хотя смешно подумать, что она может обладать
такими же знаниями, как лорд Совета. Кое-что  она  должна  знать,
иначе ей никогда бы не удалась замена, которая послала меня в мир
                               -45-



Земли, а сюда привела Эдварда Бонда. Но я  считал,  что  запросто
смогу обмануть ее и победить все, что смогут выставить против ме-
ня повстанцы.
     Маленькая пещера за поворотом была пустой, в ней  никого  не
было за исключением Фрейдис. Она располагалась ко мне спиной. Она
стояла на коленях перед небольшим огнем, который, казалось, горел
сам по себе, без всякого топлива, в хрустальном  блюдце.  На  ней
были белые одежды, а ее седые волосы толстыми косами  свисали  со
спины. Я остановился, пытаясь опять чувствовать себя  как  Эдвард
Бонд, пытаясь определить, что бы он сказал в  эту  минуту.  Затем
Фрейдис повернулась и поднялась на ноги.
     Рост ее был поразителен. Мало кто в Темном Мире мог смотреть
мне прямо в глаза, но ясный взгляд голубых глаз  Фрейдис  был  на
одном уровне с моим. Ее широкие плечи и большие гладкие руки были
почти так же сильны, как у мужчины, и если она и была преклонного
возраста, то это не сказывалось на ее легких движениях и  на  том
не имеющем возраста лице, которое она повернула ко  мне.  Возраст
отражался только в глазах, и когда я взглянул в  них,  то  понял,
что она действительно была очень стара.
     - Доброе утро, Ганелон, - сказала она глубоким,  безмятежным
голосом.
     Я вздрогнул. Она знала, кто я, и сказала об этом так уверен-
но, как будто могла читать мои мысли, но я был уверен  или  почти
уверен, что ни один человек в Темном Мире не может этого сделать.
На мгновение я почти потерял дар речи, но затем  мне  на  выручку
пришла гордость.
     - Добрый день, старуха, - сказал я. -  Я  пришел  предложить
тебе шанс выжить, если ты будешь повиноваться мне. Ты должна  бу-
дешь повиноваться мне. Ты должна будешь помочь мне в одном важном
деле, деле чести.
     Она улыбнулась.
     - Присаживайся, член Совета, - сказала она.  -  В  последний
раз, когда мы мерились силами, ты поменял один мир на другой.  Не
хочешь ли ты опять навестить Землю, лорд Ганелон.
     Теперь настала моя очередь засмеяться.
     - Ты не можешь сделать этого, а если можешь, то  не  станешь
после того, как выслушаешь меня.
     Ее голубые глаза пытливо посмотрели на меня.
     - Ты чего-то очень сильно, до отчаяния, желаешь, -  медленно
сказала она. - Одно твое присутствие здесь и то, что ты предлага-
ешь мне условия, доказывают это. Я никогда не думала увидеть лор-
                               -46-



да Ганелона лицом к лицу, если при этом он не будет в цепях или в
одном из своих бешеных боевых настроений, когда он ничего не  со-
ображает. Твоя нужда во мне, лорд Ганелон, служит для тебя сейчас
цепями. Ты связан этой своей нуждой и беспомощен.
     Она опять повернулась к огню и села одним грациозным  движе-
нием, великолепно управляя своим большим, сильным телом.
     - Садись, Ганелон, - опять сказала она. - Мы оба  поторгуем-
ся, ты и я. Об одном только тебя прошу: не теряй  наше  время  на
ложь, потому что я сразу узнаю, правду ты говоришь или нет,  член
Совета.
     Я пожал плечами.
     - С какой стати мне лгать такой как ты? - сказал  я.  -  Мне
нечего от тебя скрывать. Чем больше правды ты  обо  мне  узнаешь,
тем больше убедишься в искренности  моих  намерений.  Но  сначала
скажи, где рабы, которые вошли в пещеру передо мной?
     Она кивнула головой вглубь пещеры.
     - Я послала их внутрь горы. Они спят. Ты же знаешь, как  тя-
жел сон освобожденного от заклятия, лорд Ганелон.
     Я уселся, покачав головой.
     - Нет, нет, этого я еще не могу вспомнить. Я... ты  просила,
чтобы я говорил правду, старуха. Тогда слушай. Я  -  Ганелон,  но
фальшивые воспоминания памяти Бонда все еще затуманивают мой  ум.
И пришел я сюда как Эдвард Бонд, но Арле сказала одну вещь, кото-
рая вернула Ганелона обратно. Она сказала мне, что  Совет  в  час
моей слабости одел меня в голубой плащ - плащ жертвы, и я  скакал
в Кэр Сайкир, когда лесные жители напали на нас. Должен ли я  го-
ворить тебе, какое самое сокровенное желание у меня?
     - Месть Совету, - сказала она гулко и глаза ее, глядевшие  в
мои, горели сквозь разделяющий нас огонь. - Ты  говоришь  правду,
член Совета. Ты хочешь, чтобы я помогла тебе  отомстить.  Что  ты
можешь предложить лесным жителям взамен, кроме огня и меча? Поче-
му мы должны доверять тебе, Ганелон?
     И вновь ее не имеющие возраста глаза жгли меня.
     - Мое желание - месть. Каково ваше?
     - Конец Ллура. Уничтожение Совета.
     Голос ее завибрировал, а лицо засветилось внутренним  огнем,
когда она произносила эти слова.
     - Я тоже хочу уничтожения Совета и конца... конца Ллура.
     Мой язык стал чуть заплетаться, когда я выговаривал  послед-
нюю фразу, сам не знаю почему. Правда, однажды Великим и Страшным
ритуалом я был кровно скреплен с Ллуром, это я хорошо помнил.  Но
                               -47-



Ллур и я не были едины, но мы могли бы ими стать, если бы события
развивались по другому. Сейчас я задрожал при мысли об этом.
     - Да, я сейчас желаю конца Ллура - должен желать, если  хочу
остаться в живых.
     Фрейдис проницательно взглянула на меня.
     - Да, должен, возможно, что должен. Так что же ты хочешь то-
гда от нас, Ганелон?
     Я быстро заговорил.
     - Я хочу, чтобы ты поклялась своему  народу,  что  я  Эдвард
Бонд. Нет - подожди! Я могу сделать для них  сейчас  больше,  чем
мог бы Эдвард Бонд. Скажи спасибо, что я вновь Ганелон,  старуха.
Потому что только я могу помочь вам. Послушай меня.  Твои  лесные
жители не могут убить меня. Я это знаю. Ганелон бессмертен  -  за
исключением только Алтаря Ллура. Но они могут схватить меня и де-
ржать здесь пленником, пока ты опять не  вызовешь  Эдварда  Бонда
своими заклинаниями. А это будет глупо и ненужно ни тебе, ни мне.
     - Все, что Эдвард Бонд мог, он уже сделал, - продолжал я.  -
Теперь очередь Ганелона. Кто еще может сказать вам, где  уязвимое
место Ллура, или где Матолч держит свое секретное оружие, или как
уничтожить Эйдери? Все это я знаю, или знал когда-то.  Ты  должна
помочь вернуть мне память полностью. Потом...
     И я сурово улыбнулся.
     Она кивнула головой. Потом мы некоторое время сидели молча.
     - Так чего же ты хочешь от меня, Ганелон? - спросила она.
     - Расскажи мне сначала о мостике через миры,  -  заинтересо-
ванно сказал я. - Как тебе удалось поменять меня и Эдварда места-
ми.
     Фрейдис угрюмо улыбнулась.
     - Не торопись, член Совета! - ответила она. -  У  меня  тоже
есть свои тайны. Я отвечу лишь на часть этого вопроса. Мы  совер-
шили этот обмен, как ты можешь догадаться, только для того, чтобы
избавиться от тебя. Ты должен помнить, как свирепо  ты  притеснял
нас, устраивал рейды за рабами, как ненавидел  нашу  свободу.  Мы
гордый народ, Ганелон, и нас нельзя угнетать вечно. Но мы  знали,
что тебе не грозит смерть, по крайней мере, от нашей руки.
     - Я знала о мире-близнеце - Земле, - продолжала она. - Я ис-
кала и нашла Эдварда Бонда. И после долгих поисков,  многих  уси-
лий, я нашла заклинания, которые поместили тебя в  другой  мир  с
памятью Эдварда Бонда поверх твоей памяти. От тебя мы избавились.
Правда, теперь с нами находился Эдвард Бонд, и сначала мы ему то-
же не доверяли. Он был слишком похож на тебя. Но его мы могли, по
                               -48-



крайней мере, убить, но мы этого не сделали. Он сильный  человек,
член Совета. Мы привыкли доверять ему, полагаться на него. Он дал
нам новые идеи в организации военных действий. Это он спланировал
нападение на будущих жертв жертвоприношений Совета.
     - Нападение, которое кончилось неудачей, - сказал я.  -  Или
кончилось бы, если бы я не принял вашу сторону. У  Эдварда  Бонда
было земное знание, да. Но его оружие и защита могли бы, в лучшем
случае, потрясти внешние стены Совета. Ты сама должна знать,  что
есть и другие силы, редко используемые, но никогда не подводящие.
     - Я знаю, - сказала она. - Да, я знаю, Ганелон. Но  нам,  по
меньшей мере, надо было попытаться, а Совет был ослаблен без  те-
бя. Кроме тебя никто бы не осмелился  вызвать  Ллура.  Разве  что
Гэст Райни.
     Она задумчиво уставилась на огонь.
     - Я знаю тебя, Ганелон. Я знаю  гордость,  которая  горит  в
твоей душе, и я знаю, что месть, которую ты сейчас задумал, доро-
га твоему сердцу. Тем не менее, ты посвящен Ллуру и ты член Сове-
та с самого рождения. Откуда я знаю, что тебе можно доверять?
     Я ничего ей не ответил. Через мгновение Фрейдис  повернулась
к закопченой дымом стене. Она откинула занавеску,  которую  я  до
сих пор не замечал. Там, в алькове, был Символ,  очень  старинный
знак, старше чем цивилизация, старше, чем человеческая речь.
     Да, значит Фрейдис была одной из немногих, знавших, что  оз-
начает этот Символ. Как знал это я.
     Я сделал рукой ритуальный знак, который связывал меня безво-
звратно. Это была клятва, которую я не мог  нарушить,  не  будучи
проклят, дважды и трижды проклят в этом мире и в последующих,  но
я не колебался. Я говорил правду.
     - Я уничтожу Совет!
     - И Ллура?
     - Я уничтожу Ллура!
     Но крупные капли пота появились на моем лбу, когда я говорил
это. Сказать такие слова было нелегко.
     Фрейдис задернула занавес. Она казалась удовлетворенной.
     - Теперь у меня осталось меньше сомнений, - сказала  она.  -
Ну что же, Ганелон. Нори плетут странные нити, определяющие судь-
бу. Да, судьба существует, хотя мы не всегда можем понять ее. И я
не просила тебя поклясться в дружбе лесному народу.
     - Я это заметил и понял.
     - Ты бы никогда не поклялся, - сказала она. - Да  это  и  не
обязательно. После того, как с Советом будет покончено, после то-
                               -49-



го, как Ллур будет уничтожен, я смогу защитить  свой  народ  даже
против тебя, Ганелон. И мы еще можем встретиться с тобой в битве,
но до той поры мы союзники. Я назову тебя Эдвардом Бондом.
     - Мне этого мало, - сказал я. - Весь  этот  маскарад  должен
пройти незамеченным.
     - Никто не будет сомневаться в моем слове, -  сказала  Фрей-
дис.
     Свет огня играл на ее большой фигуре, на лице,  по  которому
нельзя было угадать уходящий вглубь веков возраст.
     - Я не смогу бороться с Советом, если не верну себе  память.
Память Ганелона.
     Она покачала головой.
     - Видишь ли, - медленно сказала она. - Я мало чем  могу  по-
мочь тебе здесь. Кое-что можно сделать, да. Но запись в  мозгу  -
очень тонкая работа, и воспоминания, однажды стертые, нелегко во-
звращаются назад. Ты все еще обладаешь воспоминаниями Эдварда Бо-
нда?
     Я кивнул головой.
     - Да, но мои воспоминания фрагментарны.  Я  знаю,  например,
что я был посвящен Ллуру, но не помню никаких подробностей.
     - Может быть, тебе лучше ничего не помнить сейчас об этом, -
торжественно сказала она. - Но ты прав. Тупой нож бесполезен. Так
слушай.
     Недвижимая, как скала, возвышалась она, стоя над огнем пере-
до мной. Голос ее стал еще глубже.
     - Я послала тебя в мир, называемый Землей,  я  открыла  сюда
путь твоему двойнику Эдварду Бонду. Он помог нам, и Арле полюбила
его - не сразу. Даже Ллорин, который доверяет немногим, безогово-
рочно доверял Бонду.
     - Кто такой Ллорин?
     - Теперь один из нас, но так было не всегда. Много лет назад
он жил в своем доме в лесу. Он был хорошим  охотником,  мало  кто
мог выследить добычу так, как Ллорин. У него была  молодая  жена.
Она умерла. Однажды ночью Ллорин вернулся к себе и увидел  смерть
и кровь, и волка с окровавленной пастью. Он боролся с волком,  но
не победил его. Ты видел щеку Ллорина. Все его тело тоже в шрамах
от когтей и зубов волка.
     - Волка? - спросил я. - А не...
     - Оборотня, - ответила она. - Ликантропа,  меняющего  форму,
Матолча. Когда-нибудь Ллорин убьет Матолча. Он живет  только  для
этого.
                               -50-



     - Пусть забирает этого рыжего пса! - презрительно ответил я.
- Если он захочет, я отдам ему Матолча, разрезанного на куски.
     - Арле, Ллорин и Эдвард Бонд составили план действий, - ска-
зала Фрейдис. - Они поклялись, что это последний  Шабаш,  который
празднуют в Темном Мире. Бонд показал им  новое  оружие,  которое
применяли на Земле. Это оружие было изготовлено и сейчас хранится
в арсенале в ожидании дальнейших действий. Ни  одного  Шабаша  не
было проведено с тех пор, как Медея и ее друзья  отправились  ис-
кать тебя на Землю. Им не на кого было нападать, разве что на Гэ-
ста Райни. Сейчас Медея и остальные члены Совета вернулись, и они
готовы. Если нас поведешь ты, Ганелон, я думаю, что  Совет  будет
уничтожен.
     - У Совета есть свое собственное оружие, -  прошептал  я.  -
Память подводит меня, но мне кажется,  что  Эйдери  может...  мо-
жет...
     Я покачал головой.
     - Нет, не помню.
     - Как может быть уничтожен Ллур? - спросила Фрейдис.
     - Я... может быть, я и знал это когда-то. Но сейчас не знаю.



9. Королевство сверхсознания



     Я двигался вперед. Передо мной мелькали лица: свирепая усме-
шка Матолча, закрытая капюшоном голова Эйдери с ее  взглядом,  от
которого становится холодно, страстная красота Медеи, которую  не
мог забыть ни один человек.
     ...Они глядели на меня недоверчиво. Губы их двигались в без-
молвном вопросе. С удивлением я понял, что вижу перед собой  нас-
тоящие лица.
     В волшебных заклинаниях Фрейдис я перемещался  по  какому-то
внепространственному мосту, где может обитать  только  дух,  и  я
встречался с мыслями членов Совета, встречался с их  вопрошающими
глазами. Они узнали меня. Они настойчиво задавали мне вопрос, ко-
торого я не слышал.
     Смерть была на уме Матолча, когда он повернул  ко  мне  свое
лицо. Вся его ненависть ко мне ярко горела в его  желтых  глазах.
Губы его двигались, и я почти мог его слышать. Черты  лица  Медеи
                               -51-



поплыли передо мной, заслоняя лицо оборотня. Ее алые губы задава-
ли мне вопрос - все время один и тот же вопрос:
     - Ганелон, где ты? Ганелон, любимый мой, где ты?  Ты  должен
вернуться к нам, Ганелон!
     Безликая голова Эйдери возникла между Медеей и мной, и очень
отчетливо я услышал ее холодный голос, эхом повторяющий все ту же
мысль.
     - Ты должен вернуться к нам, Ганелон. Вернуться к нам и уме-
реть!
     Злобная ярость красной пеленой закрыла от меня эти лица.
     Предатели, фальшивые друзья, убийцы, забывшие клятву, данную
Совету! Как осмелились они угрожать Ганелону, самому сильному  из
всех них? Как они осмелились и почему?
     Почему?
     Мой мозг напряженно искал ответа. Затем я понял, что  одного
лица передо мной не было. Эти трое искали меня своими  мыслями  в
астрале, но куда делся член Совета Гэст Райни?
     Я попытался установить контакт с его мозгом, но у меня ниче-
го не получилось. Я вспомнил Гэста Райни, чье  лицо  Эдвард  Бонд
никогда не видел. Старый, старый, стоящий выше добра и зла,  выше
страха и ненависти, Гэст Райни, самый старый и  мудрый  из  всего
Совета. Если бы он пожелал, то мог  бы  ответить  на  мою  ищущую
мысль, но если он не желал, то ничто не могло заставить  его  это
сделать... Ничто не могло причинить вреда самому Старейшему,  по-
тому что он жил только силой своей воли.
     Он мог покончить со своей жизнью в одно  мгновение.  Он  был
как пламя свечи, отклоняющееся в  сторону  при  малейшей  попытке
схватить его. Жизнь для него ничего не значила. Он не цеплялся за
нее. Если бы я попытался схватить его, он выскользнул бы из  моих
пальцев, как ртуть. Он так же не может стать совсем мертвым,  как
и живым, и если он не захочет, он никогда не нарушит своего  спо-
койствия ради мысли, которая должна будет превратить его в бесчу-
вственное тело.
     И мысль его и образ его лица не  показывались,  несмотря  на
мои вопросы. Он не отвечал. Все остальные члены Совета продолжали
взывать ко мне со странным отчаянием: Вернись и умри, лорд  Гане-
лон! Но Гэсту Райни это было безразлично.
     Итак, я понял, что это по его приказу был подписан мой смер-
тный приговор, я понял, что мне надо найти Гэста Райни, и  каким-
то образом заставить его ответить мне, Его, которого вообще нево-
зможно было заставить, потому что любая  сила  была  против  него
                               -52-



бессильна. И все-таки я должен был заставить его.
     Все это промелькнуло у меня в мозгу, пока я без всяких  уси-
лий скользил по большому залу Кэр Ллура, подхваченный той  волной
прилива, который зародился глубоко в сознании Ганелона. Избранни-
ка Ллура - Ганелона, который в один прекрасный день должен верну-
ться к нему, как я возвращался сейчас.
     Золотое Окно сверкало передо мной. Я знал, что это то  самое
окно, через которое великий Ллур глядит на свой мир, через  кото-
рое он берет приносимые ему жертвы. Ллур был голоден. Я  почувст-
вовал его голод. Мысли Ллура тоже были в астрале  в  тот  момент,
когда я понял, куда я двигаюсь, и почувствовал за  Золотым  Окном
возбуждение.
     Ллур тоже уловил мое присутствие своим  сознанием.  Он  знал
своего избранного. Он раскрыл мне свои богоподобные  объятия,  из
которых - я знал - не было возврата.
     Я услышал беззвучный крик Медеи, исчезающей как клуб дыма из
этого плена сознания, когда она в ужасе старалась ни о чем не ду-
мать. Я услышал беззвучный вой Матолча, в котором  тоже  слышался
ужас, и он тоже исчез. Эйдери я даже не слышал,  потому  что  она
исчезла так внезапно, как будто никогда ни о  чем  не  думала.  Я
знал, что все трое сидели сейчас в замке, стараясь  закрыть  свой
мозг от всех мыслей, в то время как Ллур искал по  всему  астралу
ту пищу, в которой ему так долго отказывали.
     Одна моя часть разделяла ужас членов Совета, но другая часть
помнила Ллура. На мгновение я почти вспомнил и ощутил тот  темный
экстаз, когда Ллур и я были одним, и воспоминания сладкого  ужаса
вернулись ко мне, воспоминания о власти над всеми живыми  сущест-
вами.
     Все это было бы мое, стоило мне только захотеть.  Для  этого
надо только полностью раскрыться перед Ллуром. Только один  чело-
век в поколении посвящается Ллуру, деля с  ним  его  божественную
душу, участвуя с ним в экстазе пожирания человеческого жертвопри-
ношения, и я был бы этим человеком, если бы решился завершить ри-
туал, который отдал бы меня Ллуру. Если бы я решился, если бы ос-
мелился!
     Воспоминания о моем гневе вернулись ко мне. Я не должен рас-
слабляться и думать о возможном счастье объединения.  Я  поклялся
положить конец Ллуру. Я поклялся старинным Символом  покончить  с
Советом и Ллуром. Медленно, неохотно мой мозг начал освобождаться
от контакта с мыслью Ллура.

                               -53-



                           ----------

     В тот момент, когда контакт был прерван, волна ужаса целиком
захлестнула меня. Я почти дотронулся до него.  Я  почти  позволил
погрузить себя в то, чего не  мог  понять  ни  один  человеческий
мозг, при этом страшном прикосновении этого... этого...  Ни  один
язык не дал бы определения тому, чем был непознаваемый Ллур. Но я
понял, что происходило в моем мозгу, когда я был Эдвардом Бондом.
Он не мог жить на той же земле, что и Ллур, делить с  ним  ту  же
самую жизнь было наказанием,  делавшим  жизнь  невыносимой,  если
знать, что Ллур существует.
     Я должен положить конец ему. В эту минуту я понял, что  дол-
жен буду встать лицом к лицу с существом, которое  мы  знали  как
Ллура, и бороться с ним до конца. Но одно из человеческих существ
пока не находилось с ним лицом к лицу. Но у меня, его убийцы,  не
было другого выхода, ведь я поклялся убить его.
     Весь дрожа, я стал уходить из черных глубин астрала, выбира-
ясь на поверхность спокойных голубых бассейнов мысли, которые бы-
ли глазами Фрейдис. Темнота вокруг меня стала светлеть  и  посте-
пенно перед моими глазами показались стены пещеры, горящее  пламя
и высокая колдунья, которая погрузила меня в  эти  глубины  силой
своих заклинаний.
     Я возвращался к действительности, и медленно, медленно  зна-
ние возвращалось в мой мозг короткими вспышками, слишком  быстры-
ми, чтобы их можно было передать словами. Я знал, я вспомнил.
     Жизнь Ганелона мелькала передо мной в картинах, которые ярко
проскальзывали в моем мозгу и оставались навеки там запечатленны-
ми. Я знал его властность, его тайные силы, его  слабости  и  его
грехи. Я восхищался его силой и гордостью. Я вновь  стал  Ганело-
ном, или почти стал.
     Оставались еще вещи, скрытые от моего ума. Слишком много во-
споминаний было пробуждено во мне, чтобы все могло прийти  сразу,
одной приливной волной. Оставались  невыясненными  промежутки,  и
важные промежутки, того, что я не мог вспомнить.
     Голубая темнота рассеивалась. Я глядел в чистые глаза  Фрей-
дис сквозь огонь. Я улыбнулся, чувствуя  холодную  уверенность  в
своих силах, которая вернулась ко мне.
     - У тебя это хорошо получилось, колдунья, - сказал я ей.
     - Ты вспомнил?
     - Достаточно. Да, достаточно.
     Я засмеялся.
                               -54-



     - У меня два пути и первый легче второго, хотя  он  невозмо-
жен. Но я пройду его.
     - Гэст Райни? - спросила она спокойно.
     - Как ты узнала?
     - Я знаю Совет. И думаю, хотя и не уверена, что в его  руках
сосредоточены тайны Совета и Ллура, но никто не  может  заставить
Гэста Райни что-либо сделать.
     - Я найду способ. Да, я даже скажу тебе, какова моя  ближай-
шая цель. Ты узнаешь правду так же, как я сейчас узнал ее. Знаешь
ли ты что-нибудь о Маске и Жезле?
     Не отрывая от меня взгляда она покачала головой.
     - Скажи мне, может, я смогу тебе помочь?
     Я опять засмеялся. Это было  так  фантастически  невероятно,
что она и я стояли рядом, заклятые  враги  враждебных  кланов,  и
планировали совместные действия, чтобы достигнуть одной  цели.  И
все же мне мало что удалось скрыть от нее в тот день, и я  думаю,
что и ей не много удалось скрыть от меня.
     - Во дворце Медеи есть Хрустальная Маска и  серебряный  Жезл
Власти, - сказал я ей. - Что делает этот Жезл, я  еще  не  совсем
хорошо помню - пока, но когда я найду его, мои руки  вспомнят.  А
обладая им, я смогу победить Медею и Матолча со всей их  властью.
Что же касается Эйдери... я знаю только одно - Маска спасет  меня
от нее.
     Я заколебался.
     - Медею я теперь знаю. Я знаю ее странный голод и еще  более
странную жажду сладострастия, доводящие эту ведьму до  истощения.
Теперь я знаю, - тут я задрожал от отвращения, -  почему  она  не
убивала сразу своих пленных, а только оглушала их.
     В Темном Мире, моем мире, мутации странно меняли  тело  тех,
кто начинал свою жизнь обыкновенным человеком.  На  языках  Земли
нет этого слова, потому что никогда еще не  рождалось  там  такое
существо, как Медея, но есть приблизительное понятие.  Действите-
льно, в легендах были существа, немного похожие на нее. Их  назы-
вали вампирами, но она намного страшнее.
     Но Эйдери - нет. Я не мог вспомнить. Может быть, даже  Гане-
лон этого не знал. Я только помнил, что когда наступит  необходи-
мость, Эйдери покажет свое лицо.
     - Фрейдис, - спросил я и опять заколебался. - Кто такая  Эй-
дери?
     Она покачала головой, и ее седые косы согласно  качнулись  в
такт за ее спиной.
                               -55-



     - Я никогда этого не знала. Я только изредка проникала в  ее
мозг, когда мы встречались, так же как и ты сегодня, на неиспове-
димых путях астрала. Я имею большую власть, Ганелон, но я  всегда
отступала от того холода, которым веяло от ее капюшона. Нет, я не
могу сказать, кто она такая.
     Я опять засмеялся. Теперь мной владело бесшабашное чувство.
     - Забудь Эйдери, - сказал я. - Когда я заставлю Гэста  Райни
сделать то, что мне надо, я встану лицом к лицу с Ллуром, с  ору-
жием в руках, которое прикончит его, так что же мне бояться Эйде-
ри? Хрустальная Маска против нее. Это я знаю. Пусть она будет лю-
бым чудовищем, каким только пожелает - Ганелон не боится ее.
     - Значит, против Ллура тоже есть оружие?
     - Меч, - ответил я. - Меч, который... не совсем меч, как  мы
понимаем оружие. Тут мой мозг все еще в тумане. Но  я  знаю,  что
Гэст Райни может сказать мне, где он находится, этот меч,  и  как
им победить Ллура.

                           ----------

     На какое-то мгновение, в момент  произнесения  этого  имени,
огонь между нами заколебался, будто тень легла на его пламя.  Мне
не следовало произносить это имя вслух. Эхо  его  прокатилось  по
астральному пространству и, возможно, в Кэр Ллуре сам Ллур  заше-
велился за своим Золотым Окном, зашевелился и выглянул.
     Даже здесь почувствовал я на мгновение чувство голода, исхо-
дящее из отдаленного купола. Внезапно я  понял,  что  натворил  -
Ллур проснулся!
     Я уставился на Фрейдис широко раскрытыми глазами, видя,  как
ее голубые глаза тоже расширяются. Она, должно быть, почувствова-
ла это шевеление, прокатившееся непонятной волной по всему Темно-
му Миру. Я знал, что в замке Совета тоже почувствовали это,  воз-
можно, что сейчас они смотрят друг на друга с тем же ужасом,  ко-
торый на мгновение промелькнул между мной и Фрейдис.
     Ллур пробудился!
     Я разбудил его. Я мысленно прошел по сверкающему коридору  и
стоял перед самым окном, за которым он жил. Ничего удивительного,
что он после этого совсем проснулся. Возбуждение переполняло  ме-
ня.
     - Теперь они должны будут  что-то  предпринять,  -  радостно
сказал я Фрейдис. - Ты добилась даже большего, чем хотела,  когда
дала воспоминаниям вернуться ко мне. Ллур проснулся и сейчас  го-
                               -56-



лоднее, чем когда-либо. Уже долгое время не было Шабаша,  и  Ллур
требует своей жертвы. Скажи мне, ведьма,  твои  агенты  наблюдают
сейчас за замком?
     Она кивнула головой.
     - Хорошо. Тогда мы узнаем, когда рабов вновь соберут для же-
ртвы на Шабаше. Это будет скоро. Это должно быть скоро! И  Эдвард
Бонд поведет своих людей на замок, пока Совет будет в Кэр  Сайки-
ре. Там будут Маска и Жезл, старуха!
     Мой голос звучал торжественно, как заклинание.
     - Маска и Жезл для Ганелона, Гэст Райни будет один в замке и
ответит мне, если сможет! Нори находятся на нашей стороне,  Фрей-
дис!
     Она поглядела на меня долгим взглядом, не произнеся ни  сло-
ва.
     Потом хмурая улыбка осветила ее лицо, и,  наклонившись,  она
протянула руку ладонью вниз к пламени. Я увидел, как огонь  лижет
ее пальцы. Намеренно она сжала его, даже не поморщившись.
     Огонь мигнул и погас. Хрустальное  блюдо  стояло  пустым  на
пьедестале, а вокруг нас потемнело. В этих сумерках она  казалась
мраморной статуей, возвышающейся надо мной.
     Я услышал ее глубокий голос.
     - Нори с нами, Ганелон, - повторила она. - Смотри, чтобы  ты
тоже боролся на нашей стороне, насколько велит тебе твоя  клятва.
Или тебе придется отвечать богам и мне. И клянусь богами...
     Она хрипло рассмеялась.
     - Клянусь богами, если ты предашь меня, мне  не  понадобится
другой силы, чтобы раздавить тебя, кроме вот этой!
     Я увидел в темноте, как она подняла свои большие руки.
     Мы поглядели друг другу в глаза. Она - могучая волшебница, и
я не был уверен, смогу ли я победить ее в простой драке, если та-
кая необходимость появится. И в волшебстве, и в простой  физичес-
кой силе я узнал равную себе и наклонил голову.
     - Да будет так, колдунья, - сказал я, и мы пожали руки  друг
другу там, в темноте. И я почти надеялся,  что  мне  не  придется
предавать ее.
     Рука об руку пошли мы по коридору к выходу из пещеры.
     Полукруг лесных жителей все еще ожидал нас. Арле  и  угрюмый
Ллорин стояли впереди. Когда мы вышли, они подняли головы. Я  ос-
тановился, уловив движение многих рук, потянувшихся к  оружию  на
поясе. Лесных жителей явно охватила паника.
     Я стоял прямо, наслаждаясь этим разгулом  ужаса  среди  них,
                               -57-



зная, что я Ганелон и их ужас обоснован. Я - их  судьба,  которая
рано или поздно отплатит им за все, тогда, когда придет время.
     У моего плеча раздался глубокий голос Фрейдис.
     - Я говорила с этим человеком, - сказала она. -  Это  Эдвард
Бонд.
     Недоверие и страх исчезли с их лиц,  слова  Фрейдис  убедили
их.



10. Шпаги против Совета



     Игразиль-корень пробудился от своей зимней спячки, и нечело-
веческие стражники дерева судьбы поднялись,  чтобы  служить  мне.
Три Нори - создатели судеб - я молился им.
     Урдур, которая правит прошлым!
     Она прошептала мне о членах Совета, о их силе и их слабости:
о Матолче, оборотне, чьи припадки гнева были  самым  большим  его
недостатком, слабым местом, в которое я мог ударить, когда ярость
лишала его звериной хитрости. Этот недостаток был присущ  и  мне,
но я знал об этом и мог бороться с собой. О ведьме в  алом  и  об
Эйдери, и о старом Гэсте Райни. Моих врагах.  Врагах,  которых  я
могу уничтожить с помощью определенных талисманов,  о  которых  я
сейчас помню.
     Вердайли, которая правит настоящим!
     Эдвард Бонд сделал все, на что был способен. Повстанцы пока-
зали мне оружие, хранящееся в пещерах, грубые  ружья  и  гранаты,
газовые бомбы и даже несколько самодельных воспламеняющихся  пат-
ронов. Они пригодятся против рабов Совета.  Насколько  бесполезны
они против самих членов Совета, знал только я один. Возможно,  об
этом догадывалась Фрейдис.
     Да, Арле и Ллорин, а также их последователи были готовы вос-
пользоваться этим земным оружием, очень странным для них, в отча-
янной попытке штурмовать замок. Я мог дать  им  эту  возможность,
как только наши шпионы принесут весть о приготовлении  к  Шабашу.
Это будет скоро. Это должно быть скоро. Потому, что Ллур проснул-
ся и сейчас ждет жаждущий, голодный, за  Золотым  Окном,  которое
было его дверью в миры человеческие.
     Скульд, которая правит будущим!
                               -58-



     Скульд я молился больше всех. Я хотел, чтобы Совет отправил-
ся в Кэр Сайкир прежде, чем наступит новая заря. К тому времени я
хотел, чтобы повстанцы были готовы.
     Эдвард Бонд хорошо вымуштровал их. У них появилась даже  во-
енная дисциплина в определенной степени.  Каждый  прекрасно  знал
свое оружие и каждый в совершенстве знал лес.
     Мы составили план - Арле, Ллорин и я - и, хоть я  не  сказал
им всего, что намеревался сделать, группа  за  группой  повстанцы
исчезали в лесу, направляясь к замку.
     Они не будут нападать. Они не покажутся на  глаза,  пока  не
будет дан сигнал. Они будут просто ждать, скрываясь вокруг  замка
среди кустарников и деревьев. Но они будут готовы.  Когда  придет
время, они появятся у Больших ворот в стене. Гранаты  помогут  им
справиться с порученным делом.
     Не казалось удивительным и то, что мы будем сражаться грана-
тами с магией и волшебством. Я начинал понимать, что  Темный  Мир
управляется не только по законам волшебства. Понимание это прихо-
дило по мере возвращения памяти.
     Для земного мозга такие существа, как Матолч и Медея,  пока-
зались бы сверхъестественными, но у меня было две памяти,  потому
что я, как Ганелон, мог пользоваться воспоминаниями Эдварда  Бон-
да, как рабочий пользуется инструментом.
     Я ничего не забыл из знаний о Земле и, применяя ее логику  к
Темному Миру, я начал понимать то, что раньше принимал за  аксио-
му.
     Ключ был в мутациях. Есть такие глубины в человеческом  моз-
гу, которые никогда не были открыты, такие силы, которые уже дав-
но потеряны или атрофированы, как третий глаз. Человеческий меха-
низм - самый сложный механизм из плоти, который когда-либо сущес-
твовал.
     Каждый зверь лучше вооружен клыками и  когтями.  У  человека
есть только его мозг, но как плотоядные выпускают свои когти, так
и человек применял свой мозг как оружие, но человек  и  его  мозг
развивались постепенно. Даже на Земле уже появились медиумы,  те-
лепаты, экстрасенсы и многие другие. В Темном Мире  мутаций  было
намного больше, и появились такие личности, нужда в которых, воз-
можно, появится спустя миллионы лет.
     Но и такие умы, обладающие новыми силами, нуждаются в оруди-
ях, которые могли бы им помочь. Жезлы. Маски. Не будучи ученым, я
не мог понять и принципа их действия. Наука пытается использовать
простые решения: класстрон и магнетто не более чем  металлические
                               -59-



стержни, но при определенных условиях, снабженные энергией и нап-
равленностью, они - могущественные орудия.
     Жезлы пользовались неисчерпаемыми запасами  электромагнитной
энергии планеты, которая в конечном итоге не более чем  грандиоз-
ный магнит. Что же касается направленности, то тут уж  дело  было
всего лишь в тренировке мозга.
     Превращался Матолч по-настоящему в волка или нет, я не знал,
хотя, думаю, что нет. Гипноз был частью ответа. Разозлившийся кот
выгибает спину и распушивается, оказываясь, якобы, чуть ли  не  в
два раза больше своей настоящей величины. Кобра  самым  настоящим
образом гипнотизирует свою добычу. Почему? Чтобы сломить сопроти-
вление своего врага, разоружить его, ослабить его  целенаправлен-
ность, что жизненно важно в любой стычке. Нет, возможно, Матолч и
не полностью превращается в волка, но те, кто находится под влия-
нием его гипноза, думает, что это так, а это в конце концов  одно
и то же.
     Медея? Та же самая параллель. Есть заболевания, при  которых
переливания крови необходимы. Но то, что  Медея  пила  не  только
кровь, но и нервную энергию, которая так же реальна, как и лейко-
циты, вызывалось жаждой удовлетворения не только аппетита,  но  и
страстей. Но чтобы удовлетворить свои нужды,  ей  не  требовалась
магия, хотя она и была ведьмой.
     С Эйдери я не был так уверен. Какие-то смутные  воспоминания
клочьями тумана клубились в моем мозгу. Когда-то я знал, кем  она
была, какие ужасающие леденящие силы лежат, спрятанные в  темноте
ее капюшона. И это тоже не было магией. Хрустальная Маска предох-
ранит меня от Эйдери, но большего я пока не знал.
     Даже Ллур - ДАЖЕ ЛЛУР!
     Он не был богом. Это я хорошо знал, но чем он  был,  я  пока
еще не мог догадаться. Рано или поздно я собирался выяснить  это,
и меч под тем же названием, который был необычным  мечом,  должен
был помочь мне в этом.
     А тем временем мне предстояло играть свою роль.  Даже  после
утверждения Фрейдис я не имел права давать ни тени подозрения по-
встанцам. Я уже объяснил, что отрава Медеи сделала меня слабым  и
потрясенным. Это могло помочь объяснить те ошибки, которые я  еще
сделаю. Любопытно, что Ллорин без  колебаний  принял  меня  после
слов Фрейдис, в то время как в поведении Арле я  заметил  слабое,
почти неуловимое сопротивление. Я не думал, что она  догадывалась
в чем дело, а если и так, то она явно не  хотела  признаваться  в
этом, даже самой себе.
                               -60-



     Я не мог допустить, чтобы недоверие росло. Сейчас  в  долине
кипела возбужденная деятельность. Многое произошло с тех пор, как
я пришел сюда на заре. Я испытал достаточно и физического и  эмо-
ционального напряжения, чтобы обычный человек свалился на неделю,
но Ганелон только еще начал свою битву. То, что наш план  нападе-
ния был составлен так быстро, надо благодарить Эдварда Бонда, и в
какой-то степени я был рад, что составление этого плана полностью
поглотило нас, так что не пришлось выяснять  личных  отношений  с
Арле и Ллорином.
     Это помогло скрыть и то мое невежество во многих вещах,  ко-
торые должен был знать Эдвард Бонд. Много раз мне приходилось до-
бывать сведения хитростью, много раз я ссылался на то, что  плохо
помню детали из-за отравы Медеи. Но к тому времени, как план  наш
был полностью разработан, мне показалось, что даже Арле стала от-
носиться ко мне менее подозрительно.
     Я знал, что мне придется сделать так, чтобы  эти  подозрения
полностью рассеялись.
     Мы встали из-за большого стола, на котором  была  расстелена
карта местности. Все мы устали. Я увидел, как Ллорин  ухмыльнулся
мне своими губами, пересеченными шрамом, он думал, что  улыбается
человеку, бывшему ему близким другом, и я заставил  лицо  Эдварда
Бонда улыбнуться в ответ.
     - На сей раз у нас все получится, - уверенно сказал я ему. -
Мы обязательно выиграем!
     Улыбка его внезапно превратилась в жуткую гримасу, в  глазах
зажегся странный, яркий свет.
     - Помни, - прорычал он. - Матолч мой!
     Я вновь поглядел на карту, разложенную на столе, очень иску-
сно начерченную Бондом.
     Темно-зеленые холмы с их странным полуживотным лесом, каждый
ручеек и каждая дорога отмечены. Я положил руку на небольшой  ма-
кет башен, изображавших замок Совета в миниатюре. Из него выходи-
ла дорога, по которой я ехал прошлой ночью,  рядом  с  Медеей,  в
своем жертвенном голубом костюме. А вот  здесь  лежала  долина  и
стояла башня без окон Кэр Сайкир, бывшая местом  нашего  назначе-
ния.
     На мгновение я вновь очутился на этой дороге, в темноте, при
свете звезд, а рядом со мной ехала Медея, в алом плаще,  с  белым
лицом, черно-красными губами и  глазами,  сияющими  для  меня.  Я
вспомнил чувство, овладевшее мной, когда я держал в объятиях  это
свирепое, льнущее ко мне тело. В мозгу  моем  все  время  вставал
                               -61-



один и тот же вопрос.
     "Медея, Медея, рыжая ведьма Калхиса, зачем ты предала меня?"
     Я с силой ударил ладонью по пластиковым башням, превращая их
в пыль под моей рукой. Я свирепо улыбнулся тем обломкам,  которые
получились их модели Эдварда Бонда.
     - Нам больше ЭТО не понадобится, - сказал я сквозь зубы.
     Ллорин засмеялся.
     - Чинить не придется. Завтра замок Совета тоже будет  разру-
шен.
     Я стряхнул порошок пластика с руки и посмотрел на Арле.  Она
храбро смотрела на меня, ожидая. Я улыбнулся.
     - Мы так и не побыли вместе, - сказал я,  стараясь  говорить
нежным голосом. - Мне надо выспаться, придется уйти  сегодня  но-
чью, но у нас есть время пройтись, если ты не возражаешь.
     Храбрые зеленые глаза неотрывно смотрели на меня. Затем  она
кивнула головой, не улыбнувшись, обошла стол и протянула мне  ру-
ку. Я взял ее за руку, и мы спустились по ступенькам к выходу  из
пещеры и вышли к долине, не разговаривая. Я предоставил ей  выби-
рать путь, и мы в молчании пошли по долине, а ручеек журча  бежал
рядом с нами.
     Арле шла легким шагом, ее пушистые волосы летели за ней  ту-
манным облаком. Я подумал, не намеренно ли она держала свою  руку
на вложенном в кобуру пистолете.

                           ----------

     Мне трудно было все время думать о ней, тем более,  что  мне
было все равно, признала она во мне Эдварда Бонда или  нет.  Лицо
Медеи во всей ее красоте и зле пылало передо  мной,  как  солнце,
лицо, которое не мог бы забыть ни один человек, взглянув  на  нее
хоть раз. На мгновение я разозлился, вспоминая, что Эдвард Бонд в
моем теле отвечал прошлой ночью на поцелуй, который она  предназ-
начала Ганелону.
     Ну что ж, я еще успею ее увидеть сегодня ночью,  прежде  чем
она умрет от моей руки!
     Перед моими глазами стояла крохотная дорога на карте, вьюща-
яся от замка Совета до башни. По настоящей дороге, когда наступит
ночь, вновь поскачет кавалькада, как она скакала прошлой ночью со
мной. И вновь лесные жители будут спрятаны на обочине  дороги,  я
вновь поведу их против Совета, но на этот раз исход будет  совер-
шенно неожиданным для Совета, да и для повстанцев тоже.
                               -62-



     Что за страшную паутину соткали Нори! Прошлой ночью как  Эд-
вард Бонд, этой ночью как Ганелон, я поеду на тех же  самых  вра-
гов, но с целью настолько различной, насколько  день  отличен  от
ночи.
     Нас двое, и мы смертельные враги, хотя мы и делим одно и  то
же тело странным, извращенным способом - враги, хотя  мы  никогда
не встречались и никогда не сможем встретиться, несмотря на общее
тело. Этот парадокс слишком сложен, чтобы сейчас им заниматься.
     - Эдвард, - сказал голос у моего плеча.
     Я опустил голову. Арле смотрела на меня с тем же насторожен-
ным выражением, с которым смотрели на меня сегодня ночью  столько
людей.
     - Эдвард, она очень красива?
     Я уставился на нее.
     - Кто?
     - Ведьма. Ведьма Совета. Медея.
     Я чуть было громко не рассмеялся. Было  ли  это  объяснением
всей ее настороженности сегодняшнего дня? Не решила ли  она,  что
моя неловкость, все те перемены,  которые  она  почувствовала  во
мне, свершились благодаря прелестям соперницы? Ну уж в  этом,  по
крайней мере, я должен буду ее успокоить. Я призвал Ллура,  чтобы
он простил мне эту ложь, взял ее за плечи и сказал:
     - Ни в этом мире, ни на Земле нет женщины и наполовину такой
прекрасной, как ты, моя дорогая.
     И все же она еще смотрела на меня настороженно.
     - Когда ты будешь думать то, что говоришь,  Эдвард,  я  буду
рада, - сказала она. - А сейчас ты так не думаешь. Я вижу. Нет.
     И она положила свои пальчики мне на губы, когда я  попытался
протестовать.
     - Давай не будем говорить о ней сейчас.  Она  колдунья.  Она
обладает силами, с которыми ни ты, ни я не можем бороться. Это не
твоя вина и не моя. Ты не можешь забыть ее красоту в одно мгнове-
ние. Это не имеет значения. Посмотри! Ты узнаешь это место?
     Она мягко освободилась от меня и указала рукой на расстилав-
шуюся перед нами панораму. Мы стояли посреди высоких дрожащих де-
ревьев, на вершине невысокой горы.
     Листья и ветки окружали нас со всех сторон, но сквозь проме-
жутки в них можно было видеть страну, лежащую далеко внизу, блис-
тающую в свете красного закатного солнца.
     - Все это будет когда-нибудь нашим, - мягко сказала Арле.  -
После того, как мы победим Совет, после того, как исчезнет  Ллур.
                               -63-



Мы тогда сможем жить на земле, а не под землей, расчистить  леса,
построить города, жить так, как живут люди. Подумай об этом,  Эд-
вард! Весь мир свободен от свирепости! И все это потому, что  не-
которые из нас с самого начала не побоялись Совета и нашли  тебя.
Если мы выиграем эту битву, то только благодаря тебе  и  Фрейдис.
Без вас мы все погибли бы, но погибли сражаясь.
     Внезапно она повернулась и вновь ее волосы  нимбом  засвети-
лись вокруг головы, она улыбнулась мне с такой неожиданной откро-
венностью и нежностью, которой я раньше никогда не видел в ней.
     До сих пор она все время незаметно освобождалась, когда я до
нее дотрагивался. Теперь я внезапно увидел ее глазами Эдварда Бо-
нда и неожиданно с удивлением подумал, что Бонду здорово повезло.
Яркая, страстная красота Медеи никогда не исчезнет из моей  памя-
ти, я энал это, но Арле тоже  обладала  нежной  и  очаровательной
привлекательностью.
     Она стояла очень близко ко мне и губы ее были слегка раскры-
ты, когда она мне улыбнулась. На мгновение я позавидовал Эдварду,
потом я вспомнил, что был Эдвардом Бондом. Но это Ганелон  неожи-
данно наклонился и схватил лесную девушку в свои  железные  объя-
тия, что ее удивило, потому что я почувствовал, как она начала от
неожиданности сопротивляться, пока мои губы не слились с ее.
     Теперь она больше не сопротивлялась. Она была странным,  ди-
ким, застенчивым, маленьким созданием.
     Ее очень приятно было держать в объятиях и целовать. По  то-
му, как она отвечала мне, я понял, что Бонд был сопляком и  дура-
ком. И прежде, чем наш поцелуй кончился, я знал, куда мне обрати-
ться за утешением, когда Медея заплатит  за  предательство  своей
жизнью. Я не скоро забуду Медею, но я не скоро забуду и этот  по-
целуй Арле.
     На какую-то минуту она прильнула ко мне в молчании и  волосы
ее окутали нас обоих, а я поглядел поверх ее  головы  на  долину,
которую она своим мысленным взором представляла населенной лесны-
ми жителями в построенных городах. Я знал, что эта мечта  никогда
не сбудется.
     У меня была своя мечта!

                           ----------

     Я видел, как мои лесные люди строят мой замок, здесь, возмо-
жно, вот на этом склоне горы. Замок, возвышающийся над долиной  и
над всеми остальными землями. Я видел, как они,  подчиняясь  изб-
                               -64-



ранным мной военачальникам, идут в бой на  завоевание  новых  зе-
мель. Я видел, как маршируют мои армии, работают на  полях  рабы,
как мои корабли бороздят моря и океаны мира, который  тоже  скоро
будет моим и только МОИМ.
     Арле же будет делить его со мной, но недолго, очень недолго.
     - Я всегда буду любить тебя, - сказал я ей  на  ухо  голосом
Эдварда Бонда.
     И губы Ганелона снова нашли ее губы в последнем поцелуе,  на
который у меня еще оставалось время.
     Любопытно, но мне показалось, что  именно  поцелуй  Ганелона
убедил ее в том, что я Эдвард Бонд...
     После этого я спал несколько часов в комнатах Эдварда Бонда,
в его мягкой постели, с его стражниками, охраняющими вход. Я спал
с воспоминаниями о поцелуях его лесной девушки и с мыслью  о  его
будущем королевстве и о его невесте. Я думаю, что на Земле Эдвар-
ду Бонду снились в ту ночь ревнивые сны.
     Мои сны тоже были ужасны. Ллур в своем замке проснулся и был
голоден, и большие холодные, ищущие щупальца  его  голода  лениво
ворочались в моем мозгу, пока я спал. Я знал, что  они  шевелятся
сейчас в каждом мозгу Темного Мира, у которого есть чувство, что-
бы принять их. Я знал, что должен проснуться или сейчас или нико-
гда. Но я должен был набраться сил для ночного испытания, поэтому
я решительно выкинул Ллура из своих мыслей, так же  решительно  я
выкинул из воспоминаний и Арле. Только в самые глубины моего  сна
проследовала страстная улыбка алых губ Медеи.



11. В башне Гэста Райни



     Мы с Ллорином осторожно притаились в тени деревьев и глядели
на замок Совета, освещенный огнями на фоне звездной ночи. Это бы-
ла наша ночь! Оба мы знали это и оба были напряжены  и  мокры  от
пота в нервном ожидании того, что должно было произойти.
     Вокруг в лесу собралась невидимая армия лесного народа,  ко-
торая ждала только сигнала. И на этот раз здесь собрались большие
силы. Звездный свет иногда отражался на стволах ружей, чувствова-
лось, что повстанцы решили дать последний бой солдатам Совета.
     Возможно, бой будет и не такой уж успешный, но мне это  было
                               -65-



совершенно безразлично. Они думали, что будут атаковать замок Со-
вета просто силой своего оружия. Я же знал, что их нападение нео-
бходимо мне для  отвлечения  внимания,  чтобы  я  мог  проникнуть
внутрь замка и найти то тайное оружие, которое  даст  мне  власть
над Советом. Пока они будут биться, я успею  проникнуть  к  Гэсту
Райни и узнать у него то, что мне необходимо было узнать.
     Потом, что же будет потом - мне это было  все  равно.  Много
лесных жителей должно было погибнуть - ну и пусть. На мой век ра-
бов хватит. Их еще будет достаточно, когда придет мой час, а  мо-
жет быть и еще слишком много.
     Ничто не могло теперь остановить меня. Нори бились  на  моей
стороне - я не мог проиграть.
     В замке кипела деятельная жизнь. В тихом ночном воздухе гре-
мели голоса. В свете факелов взад и вперед двигались фигуры.  За-
тем вспыхнуло золотистое сияние, когда распахнулись ворота  и  на
фоне их показалась большая группа всадников. Процессия собиралась
в путь.
     Я услышал музыкальное позвякивание цепей и  понял.  На  этот
раз жертвы были прикованы к лошадям, чтобы никакие  голоса  сирен
не заманили их больше в лес. Я пожал плечами. Пусть себе идут  на
смерть. Ллура надо кормить, пока он существует.  Лучше  они,  чем
Ганелон, принесенный в жертву у Золотого Окна. Мы видели, как они
шли по темной дороге, а цепи продолжали звякать.
     Я увидел Матолча, он восседал на могучем  скакуне.  Я  узнал
его хищную фигуру с небрежно накинутым плащом. Я бы узнал  его  в
любом случае, потому что Ллорин, стоявший рядом со мной, чуть  не
кинулся на дорогу. Я услышал, как он еле сдерживаясь дышит,  втя-
гивая воздух носом, и голос его  угрожающе  прозвучал  у  меня  в
ушах.
     - Помни! Он мой!
     Проехала Эйдери, вся закутанная в свой бесформенный плащ,  и
от нее, казалось, повеяло лютым холодом.
     Проехала Медея, одетая как обычно в одеяния алых цветов.
     Когда я не мог дольше видеть на расстоянии ее фигуру и  алый
плащ растаял в темноте, я повернулся к Ллорину. В мозгу моем  все
перепуталось, и я хаотично менял наши планы. Потому  что  ко  мне
пришло новое желание и я даже не пытался противиться ему. Это бы-
ло одним из белых пятен в моей памяти, и к тому же опасных.  Пока
Ганелон не вспомнит Шабаша, пока он не посмотрит, как Ллур прини-
мает жертвоприношения через Золотое Окно, он не сможет  полностью
доверять себе в борьбе с Советом и Ллуром. Это был пропуск в моей
                               -66-



памяти, который следовало заполнить.
     Внезапно мне стало любопытно. Любопытно - а не могло ли  это
быть зовом Ллура?
     - Ллорин, подожди меня здесь, - прошептал я в темноту. -  Мы
должны быть уверены в том, что они вошли в Кэр  Сайкир  и  начали
Шабаш. Я не хочу начинать нападение, пока не буду уверен. Подожди
меня.
     Он протестующе зашевелился, но я ушел прежде, чем  он  успел
заговорить. Я выбежал на дорогу и мягко, бесшумно  побежал  вслед
за процессией наблюдать за мессой в Кэр Сайкире,  или  за  Черной
Мессой. Пока я бежал, мне казалось, что запах тела Медеи висит  в
воздухе, которым я дышал, и я задыхался страстью своей,  ненавис-
тью к ней и своей любовью.
     - Она умрет первой, - пообещал я себе в темноте...
     Я смотрел, как огромные железные ворота Кэр Сайкира закрыва-
лись за последним из процессии. Внутри Кэра было абсолютно темно.
Они спокойно входили один за другим и исчезали в кромешной  тьме.
Двери закрылись за ними со звоном.
     Какое-то воспоминание Ганелона, погруженное глубоко в подсо-
знание, заставило меня пойти налево, в обход высокой стены. Я по-
слушно повиновался своему инстинкту, двигаясь как лунатик к цели,
о которой пока ничего не знал. Память подвела меня  к  выступу  в
стене, заставила положить руку на  его  поверхность.  Поверхность
была явно неровной, с какими-то выступами и углублениями. Мои па-
льцы помнили - они начали скользить по линиям, в то время  как  я
еще продолжал удивляться - зачем?

                           ----------

     А затем стена под моими руками сдвинулась. Эти выступы  были
определенного рода ключом, и двери передо мной открылись в темно-
ту. Я уверенно пошел вперед: из черной ночи через черную дверь  в
еще более черную тень внутри, но мои ноги знали путь. Передо мною
возвышалась лестница. Мои ноги ожидали ее, и я не споткнулся. Мне
было даже любопытно двигаться вслепую по этому странному и  опас-
ному месту, не зная, где я и зачем иду, доверяя своему  телу  ис-
кать верный путь. Лестница шла все вверх и вверх.
     Ллур был тут. Я чувствовал его  изголодавшееся  присутствие,
как давление на свой мозг, но во много раз усиленное из-за узкого
пространства в этих стенах и прокатывающееся как раскаты грома по
каменному мешку Кэра. Что-то во мне завибрировало в ответ, какое-
                               -67-



то сладостное ожидание, которое я быстро подавил усилием воли.
     Ллур и я больше не были связаны этой давнишней церемонией. Я
отказался от нее. Я теперь не был избранным Ллура,  но  внутри  у
меня какое-то чувство, которое я не мог контролировать, дрожало в
экстазе при мысли о тех жертвах, которые будут принесены и  кото-
рые так послушно прошествовали в темную дверь Кэр Сайкира. Я  по-
думал - помнит ли Медея и Совет сейчас обо мне, которого они  со-
бирались принести в жертву прошлой ночью.
     Мои ноги внезапно остановились на лестнице. Я ничего не  ви-
дел, но знал, что передо мной находится стена с выступающими  из-
гибами. Мои руки нашли их, надавили на нужные выступы. Часть тем-
ноты скользнула в сторону, и я стоял, опираясь на ее край,  глядя
вниз, далеко вниз.
     Кэр Сайкир напоминал сад, могучий сад колонн, которые  теря-
лись высоко вверху, в бесконечной темноте. Где-то  наверху  начал
сиять свет, слишком высоко, чтобы я мог рассмотреть его источник.
Сердце мое на мгновение остановилось, когда я увидел его,  потому
что я узнал этот свет - это золотистое свечение из Золотого  Окна
жилища Ллура.
     Память моя вернулась ко мне. Окно Ллура. Окно жертвоприноше-
ний. Я не мог его видеть, но мои глаза помнили его  свет.  В  Кэр
Ллуре это окно светилось вечно, сам Ллур жил за ним,  жил  вечно.
Но в Кэр Сайкире и других храмах, где приносили жертвы  в  Темном
Мире, были лишь дубликаты этого Окна, которое  загоралось  только
тогда, когда Ллур приходил сквозь тьму взять то, что было положе-
но ему по праву.
     Наверху голодный и злой Ллур купался сейчас в этом  золотис-
том свечении, которое напоминало солнце, пришедшее ночью осветить
храм. Где было расположено Окно Кэр Сайкира и какой оно было фор-
мы, я все еще не мог вспомнить, но что-то во  мне  признало  этот
золотистый свет и задрожало в ответ, когда я смотрел, как он ста-
новится все ярче и ярче, обливая светом колонны храма.
     Далеко внизу я увидел стоящий Совет, крошечные фигурки,  ко-
торые можно было различить только по цветным плащам: Матолч в зе-
леном, Эйдери в желтом, Медея в  алом.  Позади  них,  полукругом,
стояли стражи. Впереди всех последний из  избранных  рабов  слепо
двигался среди колонн. Я не видел. Я не видел, куда они направля-
ются, но, в общем, я это знал. Окно открывалось в ожидании жертв,
и они как-то должны были туда попасть.
     Когда свет стал еще ярче, я увидел, что перед Советом  стоит
большой алтарь в форме чаши. Черный на черном  помосте.  Над  ним
                               -68-



висел большой желоб. Я проследил за ходом этого желоба  и  понял,
что он идет от самого освещенного Окна и кончается у черного  по-
моста. Глубоко внутри меня что-то зашевелилось, подсказывая,  для
чего тут нужны были и чаша и желоб. Я оперся о  стену,  дрожа  от
возбуждения, которое частично было моим, а  частично  ЕГО,  того,
кто нависал над нами солнечным диском.
     До меня донеслось снизу тихое пение. Я  узнал  голос  Медеи,
чистый, серебряно звенящий, тоненькая ниточка звука в  темноте  и
абсолютной тишине. Звук поднимался вверх,  дрожа  среди  огромных
колонн Сайкира.
     Напряженное ожидание становилось все напряженнее и напряжен-
нее. Фигуры внизу стояли неподвижно, подняв головы и наблюдая  за
разгорающимся светом. Голос Медеи  продолжал  звучать,  возбуждая
печаль.
     В саду колонн Сайкира шло время, а Ллур наверху  ждал  своей
жертвы. Затем тонкий и страшный крик раздался с высоты над нашими
головами. Один крик. Свет возбужденно  вспыхнул,  как  будто  сам
Ллур ответил на этот вскрик. Песня Медеи достигла своего  кульми-
национного пункта и затихла. Среди  колонн  что-то  зашевелилось,
что-то задвигалось по кривой желоба.
     Мои глаза смотрели на алтарь и на чашу.
     Члены Совета стояли в напряжении, одной сплоченной  группой,
ожидая чего-то.
     Из желоба начала капать кровь. Я не помню, как  долго  стоял
я, опираясь о стену, не отрывая глаз от желоба и алтаря. Я не по-
мню, сколько раз я слышал крики наверху и сколько раз жадно вспы-
хивал свет. Кровь все текла и текла по желобу в большую  чашу  на
алтаре. Я был наполовину с Ллуром, в его Золотом  Окне,  дрожа  в
экстазе, когда он принимал очередную жертву, наполовину с членами
Совета, деля их радость участия в Шабаше.

                           ----------

     Я понял, что жду слишком долго. Что спасло меня - я не знаю.
Какой-то внутренний голос, неслышно кричавший в моем  мозгу,  что
опасно проводить здесь столько времени, что я должен находиться в
другом месте, пока Шабаш еще не кончился, что Ллорин и  его  люди
ждут не дождутся, пока я как удав наслаждаюсь жертвами, жертвами,
приносимыми не мне.
     Очень неохотно мой мозг вернулся к окружающей действительно-
сти. С бесконечным трудом оторвал я себя от Золотого Окна и стоял
                               -69-



в темноте, качаясь, но вновь в своем собственном теле, а не в бе-
зумных мыслях Ллура, там наверху. Члены Совета  все  еще  стояли,
как зачарованные, внизу, охваченные экстазом жертвоприношения, но
надолго ли они останутся тут, я не знал. Может быть, всю ночь,  а
может быть, всего лишь час. Я должен был торопиться, если  только
уже безнадежно не опоздал. Это было неизвестно.
     Я пошел обратно в темноте, вниз по лестнице, и сквозь  неви-
димую дверь вышел на дорогу, ведущую к замку Совета,  и  все  это
время внутри меня что-то дрожало от экстаза, свет  Окна  все  еще
стоял перед моим затуманенным взором: и желоб, по которому  текла
кровь, и пение Медеи, которое звучало в  моих  ушах  громче,  чем
звук моих собственных шагов по дороге.
     Красная луна уже далеко ушла по небу,  когда  я  вернулся  к
Ллорину, все еще прячущемуся под стенами замка и чуть не сошедше-
го с ума от нетерпения. Когда я бежал к нему по дороге, невидимые
воины с облегчением зашевелились, как будто они ждали меня до са-
мого предела и сейчас атаковали бы, даже если бы я и не явился.
     Я помахал Ллорину, когда был от него футах в двадцати. Охра-
на замка была мне теперь безразлична.  Пусть  видит  меня.  Пусть
слышит.
     - Давай сигнал! - прокричал я Ллорину. - К атаке!
     Я видел, как он поднял руку и лунный свет заиграл на  сереб-
ристом рожке, который он поднес к губам. Сигнальные звуки  раско-
лоли безмолвие ночи. Они как рукой сняли с меня остатки летаргии.
     Я услышал общий крик, пронесшийся по всему лесу, когда  лес-
ные жители кинулись вперед. Мой собственный  голос  ревел  что-то
невнятное в ответ. Меня охватил экстаз битвы, почти такой же, как
тот, что я разделял недавно с Ллуром и Советом.
     Треск ружейных выстрелов перекрыл гул наших голосов.  Первые
взрывы гранат потрясли замок, высветив наружные стены с  отчетли-
вой яркостью. Изнутри раздались крики, невнятные сигналы  рожков,
голоса испуганных стражников, у которых не осталось вожаков и ко-
торые не знали, что им сейчас делать.
     Но я знал, что они быстро оправятся. Они были достаточно хо-
рошо натренированы Матолчем и мною самим. И у  них  было  оружие,
которое лесным жителям придется явно не по вкусу.
     Когда они опомнятся и прекратят панику, битва начнется  все-
рьез и немало крови прольется с обеих сторон.
     Я не собирался стоять, ждать и смотреть на это. Первые взры-
вы проделали в стене отверстия неподалеку от меня, и я побежал  к
ним, невзирая на огонь, летевший с обеих сторон,  и  пробрался  в
                               -70-



ближайшее. Пули рикошетом пролетали мимо меня,  но  не  задевали.
Нори были со мной сегодня ночью. Я одолжил  у  них  заколдованную
жизнь и не мог проиграть.
     Где-то наверху, в осажденной башне, сидел холодный,  безраз-
личный Гэст Райни, глядевший, как бог, на  борьбу,  разгоравшуюся
вокруг замка Совета. У меня было назначено свидание с  ним,  хотя
он об этом еще не подозревал.
     Я нырнул в ворота замка, не обращая внимания на  суетившихся
стражников. Они не узнали меня в темноте, но по моему виду  поня-
ли, что я не был лесным жителем, и поэтому не возражая  расступа-
лись, не обращая на меня никакого внимания.
     Через две ступеньки на третью я взбежал по широкой  лестнице
наверх.



12. Арфа Сатаны



     Замок Совета! Как странно он выглядел для меня, когда я  шел
по его широким коридорам и большим залам. Все знакомо, но все  до
странности неизвестно, как будто я смотрел на него  сквозь  туман
памяти Эдварда Бонда.
     Пока я шел быстро, мне ничто не угрожало. Ноги мои сами пом-
нили, куда идти. Но если я колебался, то  мое  сознание  начинало
контролировать мои движения, но сознание мое все еще было затума-
нено искусственными воспоминаниями, и поэтому я иногда непонимаю-
ще задерживался в залах и коридорах, которые  были  мне  знакомы,
если я не задумывался о них.
     Получалось, что как только я начинал себя контролировать, то
все сразу становилось мне незнакомым, в то время как все  остава-
лось ясным, если только я не думал о местонахождении.
     Я шел по залам со сводчатыми потолками и выстланным  мозаич-
ным полом, который говорил мне о легендах,  когда-то  знакомых  и
любимых. Я шел по мозаичным кентаврам и сатирам, так хорошо изве-
стным Ганелону, в то время как Эдвард Бонд удивлялся, существова-
ли ли в этом мире такие мутанты, о которых на Земле  складывались
легенды.
     Этот мой двойственный мозг иногда был  для  меня  источником
силы, иногда, наоборот, слабости. Сейчас я хотел  только  одного,
                               -71-



не сбиться с пути, чтобы мои ноги принесли меня  без  задержки  к
Гэсту Райни, которого потом я уже не смогу никогда  найти.  Любая
задержка могла быть гибельной для моего плана.
     Гэст Райни, как подсказывала мне моя память, находился в са-
мой высокой башне замка. Там же находится и сокровищница, в кото-
рой спрятаны Маска и Жезл, но самое главное сокровище, секрет не-
уязвимости Ллура, лежал в  безмятежных,  неприкосновенных  мыслях
Райни.
     Эти три вещи я должен буду получить и это будет нелегко, по-
тому что я знал - не помня как или чем - сокровищница  охранялась
с незапамятных времен самим Райни. Совет не мог оставить без  ох-
раны это потаенное место, место, где лежали вещи, которые могли с
ними покончить раз и навсегда.
     Даже я, Ганелон, имел потайной предмет, спрятанный в  сокро-
вищнице. Потому что ни один член Совета, ни один колдун, и ни од-
на волшебница не могли заниматься Черной Магией, не создав собст-
венного предмета, который мог бы уничтожить его. Таков был Закон.
     Тут есть тайны, о которых я не хочу говорить, но общее поло-
жение ясно. Весь земной фольклор пронизан той же самой  легендой.
Могущественные колдуны и колдуньи  должны  сконцентрировать  свою
власть в предмете, отделенном от них самих.
     Миф о спрятанной душе характерен для всех народов  мира,  но
причина этому лежит глубоко в реальности Темного Мира. Эту  тайну
я могу еще выдать - всему должен быть баланс. На каждое отрицате-
льное должно быть положительное. Мы, члены Совета, не могли  зах-
ватить такого могущества и власти, не создав где-то соответствую-
щей слабости. Мы должны были прятать эту слабость с такой хитрос-
тью, чтобы ее не мог обнаружить ни один враг.
     Даже члены Совета не знали, в чем заключается мой  собствен-
ный секрет. Я знал тайну Медеи и частично Эйдери, а что  касается
Матолча - справиться с ним у меня хватит  собственных  сил  члена
Совета. Гэст Райни не играл роли. Он никогда не  обеспокоит  себя
войной.
     Но Ллур!? Ах!
     Где-то лежал спрятанный меч, и тот, кто мог найти его и  ис-
пользовать тем неизвестным способом, ради которого он был изгото-
влен, тот держал существование Ллура в своих  собственных  руках,
но тут существовала опасность, потому что если власть Ллура и бы-
ла в Темном Мире выше всего мыслимого, такой же должна быть и ба-
лансирующая сила меча. Даже приближение к  нему  могло  оказаться
фатальным. А держать его в руке... но я должен буду держать его в
                               -72-



руке, и потому не было смысла думать и гадать сейчас  о  грядущей
опасности. Все равно это могли быть только догадки.
     Я поднимался все выше и выше.
     Звуки битвы мне не были слышны, но я знал, что у ворот деру-
тся и умирают солдаты и рабы Совета, так же как и люди Ллорина. Я
в самом начале предупредил Ллорина, чтобы ни одна живая  душа  не
прорвалась сквозь ряды его воинов, чтобы  предупредить  тех,  кто
сейчас был в Кэр Сайкире. Я был уверен, что он выполнит этот при-
каз, несмотря на горячее желание схватиться с  Матолчем  и  убить
его. Теперь в замке оставался лишь один человек, который мог  из-
вестить Медею, даже не шевельнув пальцем. Всего лишь один!
     Но он никого не известил. Я понял это, когда  откинул  белую
портьеру и вошел в башню. Маленькая комната была полукруглой,  ее
стены, пол и потолок отделаны бледной слоновой костью.
     Окна были наглухо закрыты, но Гэст Райни никогда и не нужда-
лся в окнах, если ему нужно было куда-то посмотреть.
     Он сидел, этот старый  человек,  расслабившись  на  подушках
своего кресла, его белоснежные волосы и  борода  падали  крупными
локонами на такой же белоснежный плащ.
     Руки его, лежащие на подлокотниках кресла, были  бледны  как
воск и прозрачны так, что я почти мог видеть,  как  течет  жидкая
кровь по этим старческим жилам.
     Фитиль и воск догорели. Пламя жизни еще мигало, но ветер мог
задуть это пламя, мимоходом послав его в вечную темноту. Так  си-
дел самый древний из всех, и его выцветшие голубые  глаза,  обра-
щенные внутрь, не видели меня.

                           ----------

     Воспоминания Ганелона вернулись ко мне. Ганелон многое узнал
от Гэста Райни. Даже тогда этот член Совета был  стар,  а  сейчас
приливы времени источили его, как морские приливы  точат  камень,
пока от него ничего не останется, кроме тонкой раковины, прозрач-
ной, как мутное стекло. Я видел, что жизненный огонь Райни  зати-
хает и что там остается один лишь пепел.
     Он не видел меня. Не так-то легко было вывести  Гэста  Райни
из тех глубин, где обитала его мысль.
     Я заговорил с ним, но он не ответил.
     Я осторожно прошел мимо него к стене, которая разделяла верх
башни на две половины. Стена была гладкой, и на ней не было ника-
ких признаков двери, но я знал, что надо делать. Я провел ладоня-
                               -73-



ми в определенной последовательности по гладкой поверхности и пе-
редо мною появилось отверстие. Я вступил внутрь помещения.
     Здесь хранились священные предметы Совета.
     Я посмотрел на сокровищницу новыми  глазами,  более  ясными,
чему способствовала память Эдварда Бонда. Бинокль, линзы которого
горели тусклым янтарным светом, находился на  полке,  вырубленной
прямо в стене. Я никогда раньше не задумывался над тем,  что  это
такое. Он убивал, но воспоминания о земной науке  объяснили  мне,
как и почему. Это было не волшебство, но мгновенное высвобождение
энергии мозга. Вот этот нелепый, забавный черный аппарат - он то-
же убивал. Он мог оставить от человека мокрое место, меняя поляр-
ность гравитационного поля с такой скоростью, что любой  организм
превращался в лужу жидкости.
     Но все это оружие меня сейчас не интересовало. Я искал  дру-
гие сокровища. Здесь не надо было бояться никаких ловушек, потому
что никто, кроме членов Совета, не знал пути в Сокровищницу,  или
даже ее расположение. Мало кто вообще подозревал о ее существова-
нии, разве что об этом ходили легенды. И ни один раб или стражник
никогда не осмелился бы войти в башню Гэста Райни.
     Мой взгляд остановился на мече, но это был не тот,  что  мне
нужен, на арфе... Я узнал эту арфу.
     На Земле много легенд было сложено о ней - арфа Орфея, кото-
рая могла возвращать мертвых из ада. Человеческие руки  не  могли
играть на ней, но и я еще не был готов, чтобы играть на этой арфе
- пока.
     То, что было нужно мне, лежало на полке, запечатанное в  ци-
линдрический футляр. Я сломал печать и вынул черный, тонкий, инк-
рустированный золотом, стержень с рукояткой. ЖЕЗЛ  ВЛАСТИ.  Жезл,
который мог использовать электромагнитные силы планеты. Это могли
делать и другие жезлы подобного типа, но этот  был  единственный,
без ограничителя, его мощность ничем не была ограничена.  Пользо-
ваться им было опасно.
     В другом футляре я нашел Хрустальную Маску - изогнутую проз-
рачную пластинку, которая закрывала глаза, как маска домино,  то-
лько прозрачная. Эта маска защитит меня от Эйдери.
     Я стал искать дальше, но я не смог обнаружить и  следа  меча
Ллура.
     Время было ограничено. Я не слышал, из-за отдаленности, шума
сражения, но знал, что оно продолжается, и знал также, что  члены
Совета должны вернуться в замок. Ну что же, теперь я могу бороть-
ся с ними на равных, но я не мог пока еще бороться с Ллуром. Я не
                               -74-



мог рисковать, пока не был полностью во всем уверен.
     Я стоял в дверях Сокровищницы, глядя на  убеленную  сединами
голову Гэста Райни. Каким бы он ни был стражем, он  знал,  что  я
имел право входить в Сокровищницу. Он не сделал ни одного  движе-
ния. Мысли его витали в необозримом пространстве  и  вернуть  его
обратно было почти невозможно. У него был идеальный ответ на  лю-
бое давление со стороны. Он мог умереть.
     Ну что ж, у меня тоже идеальный ответ.
     Я вернулся в Сокровищницу и взял арфу. Я вынес ее и поставил
перед стариком, в его выцветших глазах не отразилось ни малейшего
признака жизни.
     Эта арфа бывала на Земле, а может быть, и  такие,  как  она.
Легенды говорили о ее поющих струнах так же, как они  говорили  о
загадочных заколдованных мечах. Лира была у Орфея, и она обладала
сказочной силой. Юпитер поместил ее потом меж  звезд.  Была  арфа
Гвидона из Англии, которая очаровывала души людей.  Была  и  арфа
Альфреда, которая помогла разгромить датчан.  Была  арфа  Давида,
игра на которой успокаивала Саула.
     В музыке есть скрытая сила. Ни один человек сегодня не  ска-
жат, что звук разрушил стены Иерихона,  но  когда-то  люди  знали
это.
     Здесь, в Темном Мире, об этой арфе ходили легенды среди про-
стого народа. Люди говорили, что на ней играл сам Дьявол, что ду-
хи воздуха трогали ее струны. Ну что же, в какой-то  степени  они
правы.

                           ----------

     Потому что никому неизвестная наука создала  эту  арфу.  Это
была машина. Сонник, субсонник и просто вибрации совпадали с био-
излучениями мозга, частично гипнотизируя, частично воздействуя на
электромагнитную структуру серого вещества. Мозг - коллоидная ма-
шина, а любую машину можно регулировать  и  контролировать.  Арфа
могла найти ключ к мозгу и сковать этот мозг.
     Сквозь окно, которое я открыл,  доносилось  бряцание  мечей,
выстрелы и крики дерущихся, но Гэст Райни не слышал этих  звуков.
Своими глубокими мыслями он странствовал в иллюзорных мирах  чис-
той абстракции.
     Пальцы мои дотронулись до струн арфы, сначала  неуклюже,  но
все с большей и большей уверенностью, по мере того, как  моя  па-
мять возвращалась ко мне.
                               -75-



     Вздох струн шепотом пронесся по  белой  комнате.  Бормотание
минорных тонов в темном, низком, далеком ключе. И пока арфа раск-
рывала модель мозга Гэста Райни, струны под моими руками  оживали
все больше и больше.
     Душа Гэста Райни, переведенная на чистую музыку.
     Настойчиво и пронзительно зазвучала одна единственная  нота,
все выше и выше становился звук, исчезая  в  неслышимом  спектре.
Глубоко внизу начался сильный шум - так шумит ветер, поднимаясь и
завывая, так кричит не знающая покоя чайка.
     Музыка растекалась широкой рекой.  Высоко-высоко,  холодная,
чистая и белая как вершина высокой  горы,  покрытой  снегом,  эта
единственная нота пела прекрасный гимн жизни.
     Громче зашумели великие ветра. Рвущее душу адажио звучало  в
поднимающемся потоке музыки.
     Гром падающих скал - резкие стоны землетрясений и плачь  на-
воднения, затапливающего леса и поля.
     Тяжелая, как удар, нота, гулкая и неземная, и я увидел прос-
транство между мирами, где пустая ночь космоса - как пустыня,  на
которой не остается следов.
     Внезапно появилась веселая легкая мелодия, которая вызвала в
воображении залитые солнцем поля.
     Гэст Райни зашевелился. На мгновение понимание отразилось  в
его голубых глазах. Он увидел меня.
     А я увидел, как огонь жизни погас в  этом  древнем,  дряхлом
теле.
     Я понял, что он умирает, а я растревожил его  долгий  покой.
Он уже потерял всякий контакт с жизнью.
     Я продолжал играть.
     Гэст Райни сидел передо мной мертвый, и последняя искра жиз-
ни угасала в его мозгу. Я заставил могучие  волшебные  заклинания
арфы дуть сильным ветром на угасающие искры жизни Райни.
     Орфею удалось вырвать мертвую Эвридику из  царства  Плутона,
вот и я опутал паутиной музыки душу Гэста Райни, не давая ей уле-
теть из тела.
     Сначала он сопротивлялся, и я чувствовал, как его мозг пыта-
ется ускользнуть, но арфа уже нашла ключ к этому мозгу и не  поз-
воляла ему уйти. Неумолимо она тянула его к жизни.
     Искорка заколебалась, пропала, вновь стала ярче. Громче  за-
пели струны. Громче стал рев волнующихся вод.
     Еще выше зазвучала резкая нота, чистая как ледяной, звездный
свет.
                               -76-



     Музыка соткала паутину, заполнившую собой всю комнату.
     Паутина зашевелилась.
     Обернулась вокруг Гэста Райни!
     И вновь в его выцветших, голубых  глазах  появилась  искорка
жизни. Он перестал бороться. Он сдался. Ему легче было  вернуться
обратно к жизни и позволить мне расспросить его, чем  бороться  с
поющими струнами, которые захватывали в плен душу человека.
     Бледные губы белобородого старика задвигались.
     - Ганелон, - сказал он. - Я знал, кто играет на арфе. Ну что
же, задавай вопросы. А затем позволь мне умереть. Я не хочу  жить
в дни, которые должны наступить. Но ты будешь  жить,  Ганелон,  и
тем не менее ты тоже умрешь. Это мне удалось прочитать в будущем.
     Белая голова низко наклонилась. На мгновение Гэст Райни при-
слушался, и я прислушался за ним.
     Сквозь раскрытое окно продолжали доноситься  звуки  свирепой
битвы.



13. Война - кровавая война



     Жалость захватила меня. Тень величия, которая окутывала Гэс-
та Райни, исчезла, Передо мной сидел древний, сморщенный  старик,
и я на какое-то мгновение почувствовал неодолимое желание уйти  и
дать ему возможность уплыть в спокойные просторы мысли. Я помнил,
что когда-то Гэст Райни казался мне высоким,  большим  человеком,
хотя он никогда не был таким при моей жизни. Но в детстве я сидел
у ног члена Совета и с обожанием глядел на его величественное бо-
родатое лицо.
     Возможно, в нем тогда было больше жизни, больше тепла и  че-
ловечности. Сейчас же оно было мертвенно неподвижно.  Оно  больше
напоминало лицо бога или человека, который много общался с разны-
ми богами и был почти равен им.
     - Учитель, - сказал я. - Прости меня, учитель!
     Его бесстрастные глаза не зажглись светом, но все же я почу-
вствовал, как что-то в нем дрогнуло.
     - Ты называешь меня учителем? - спросил он. -  Ты,  Ганелон?
Много времени утекло с тех пор, как ты склонялся перед кем бы  то
ни было.
                               -77-



     Одержанная мной победа показалась мне бессмысленной. Я  нак-
лонил голову. Да, я победил Гэста Райни, но мне не по душе  такая
победа.
     - В конце концов, круг всегда замыкается, - спокойно  сказал
старик. - Мы с тобой больше сродни, чем все остальные. И я, и  ты
- люди, Ганелон, а не мутанты. Я позволил Медее и всем  остальным
пользоваться моей мудростью, потому что  я  предводитель  Совета.
Но, но...
     Он заколебался.
     - Уже два столетия мои мысли уносятся  в  даль,  -  спокойно
продолжал он, - за понятия добра и зла, за саму жизнь и крохотные
фигурки, которые двигаются как марионетки по этой жизни. Когда  я
пробуждался, я давал ответы на вопросы, которые знал. Это не име-
ло значения. Я думал, что потерял всякую связь с реальной жизнью.
И что, если смерть унесет молодого мужчину или женщину  в  Темном
Мире, это не будет иметь никакого значения.
     Я не мог произнести ни одного слова. Я знал, что я  причинил
великое зло Гэсту Райни, пробудив его, заставив выйти из глубоко-
го покоя.
     Голубой взгляд неотрывно смотрел на меня.
     - И я понял, что это действительно не имеет никакого  значе-
ния. В твоих венах, Ганелон, не течет моя кровь,  и  все-таки  мы
сродни друг другу. Я учил тебя, чтобы ты исполнил свое предназна-
чение - заменил меня, как предводитель Совета. А сейчас мне каже-
тся, что я о многом жалею, и больше всего о том  ответе,  который
дал Совету после того, как Медея доставила тебя с Земли.
     - Ты приказал им убить меня, - ответил я.
     Он молча кивнул головой.
     - Матолч был испуган. Эйдери стала на его сторону. Они  зас-
тавили Медею согласиться. Матолч сказал: "Ганелон изменился.  Это
опасно. Пусть старик заглянет в будущее и скажет нам, что из все-
го этого получится". Поэтому они пришли ко мне, и я дал волю сво-
ей мысли, которая путешествовала по вектору времени  далеко  впе-
ред.
     - И что...
     - Конец Совету, - сказал Гэст Райни.  -  Если  ты  оставался
жить. Я увидел: руки Ллура тянутся в Темный Мир, а  Матолч  лежит
мертвый в тени какого-то места, гибель идет по пятам Эйдери и Ме-
деи. Вероятности изменчивы. Когда ты отправился в мир  Земли,  ты
был Ганелоном, но обратно вернулся с двойной памятью. У тебя есть
память Эдварда Бонда, которую ты можешь использовать как  оружие.
                               -78-



Медее следовало оставить тебя на Земле. Но она любит тебя.
     - И согласилась, чтобы меня убили, - сказал я.
     - А знаешь ли ты, что было у нее на уме? - спросил Гэст Рай-
ни. - В Кэр Сайкир во время приношения пришел бы Ллур. А  ты  был
посвящен Ллуру. Неужели же Медея думала, что тебя можно убить?
     Сомнения поднялись в моей душе, но Медея вела меня как  овцу
на бойню по дороге в Кэр Сайкир. Если она  и  могла  оправдаться,
если я ее знал и верил, то ни Матолч, ни Эйдери не могли.
     - Может быть, я пощажу Медею, - сказал я. -  Но  оборотня  и
Эйдери - нет. Я уже обещал жизнь Матолча, что же касается Эйдери,
она должна погибнуть.
     Я показал Гэсту Райни Хрустальную Маску. Он кивнул.
     - Но Ллур?
     - Я был посвящен ему как Ганелон, - сказал я.  -  Теперь  ты
говоришь, что у меня две памяти. Или, по крайней мере, вторые во-
споминания, даже если они искусственные. Я не желаю  быть  посвя-
щенным Ллуру! Я много нового узнал на Земле. ЛЛУР - НЕ БОГ!!!
     Древняя голова склонилась. Прозрачная рука поднялась и  дот-
ронулась до завитков головы. Затем Гэст Райни поглядел на меня  и
улыбнулся.
     - Значит, ты знаешь и это, вот как? - спросил он. -  Я  кое-
что скажу тебе, Ганелон, чего не знает еще ни один человек. Ты не
первый, пришедший с Земли в Темный Мир. Первым был я.
     Я уставился на него с нескрываемым удивлением.
     - Но ты родился в Темном Мире, - сказал он. - А я  нет.  Мое
тело впервые возникло из пепла Земли. Прошло очень много  времени
с тех пор, как я пересек границу миров, и мне уже никогда не уда-
стся вернуться, потому что я давно  уже  пережил  положенный  мне
срок. Только здесь я могу поддержать ту искру жизни, которая  го-
рит во мне, хотя мне это тоже давно безразлично. Да, я родился на
Земле, и я знал Вортингем и королей Уэльса. У меня был свой собс-
твенный замок в Кэр Мердик и многие  другие.  Не  красное  солнце
светило над Кэр Мердиком! Голубое небо, голубое море Англии,  се-
рый камень алтарей друидов в дубовых лесах. Вот мой дом, Ганелон.
Был моим домом. Пока мое знание науки не привело меня сюда с  по-
мощью женщины, женщины Темного Мира по имени Вивиан.
     - Ты родился на Земле? - переспросил я.
     - Да, когда-то. Я старел здесь все больше и больше  и  начал
сожалеть уже об этой ссылке. С годами  я  приобретал  все  больше
знаний. Я отдал бы их все за один вздох прохладного сладкого  ве-
терка, который дул с Ирландского моря, когда я был мальчиком.  Но
                               -79-



я никогда не мог вернуться. На Земле мое тело превратилось  бы  в
пыль, поэтому я и погрузился в мечты - мечты о Земле, Ганелон.
     Его глаза засветились воспоминаниями. Голос его стал громче.
     - В мечтах этих я возвращался  в  старые  времена.  Я  стоял
вновь на берегах рек Уэльса, глядя как лосось выпрыгивает из  вод
серого Уэска. Я снова видел Арториуса и его отца Утэра. И я  вды-
хал запахи Англии времен ее молодости. Но все это были мечты.
     А мечтаний этих было недостаточно. Во имя той любви, которую
я сохранил в своем сердце, во имя ветра, который  обдувал  берега
древней Ирландии, я помогу тебе сейчас, Ганелон. Я никогда не ду-
мал, что жизнь человека будет иметь для меня значение.  Но  чтобы
эти карикатуры вели человека Земли на казнь - НЕТ!  А  сейчас  ты
человек Земли, несмотря на то, что родился в  Темном  Мире,  мире
волшебства!
     Он наклонился вперед, пристально глядя мне в глаза.
     - Ты прав - Ллур не бог! Он чудовище. И не более того. И его
можно убить.
     - Мечем под названием Ллур?
     - Слушай. Выбрось все легенды из головы. В них вся сила Ллу-
ра и сила Темного Мира, окутанная мистическими силами и символами
ужаса. Но за этими символами скрывается  совсем  простая  истина.
Вампир, оборотень, живые деревья - все это биологические выродки,
недоноски или, точнее, мутанты, которым не место на Земле, и  са-
мой первой мутацией был сам Ллур. Его рождение разделило один мир
на два, и каждый из них стал развиваться по  своей  вероятностной
линии. Он был ключевым фактором во временной модели энтропии.
     - Слушай дальше. Когда Ллур родился, он  был  человеком.  Но
мозг его был не похож на другие. Он обладал определенными естест-
венными силами, которые обычно не развиваются расой и за миллионы
лет. Из-за того, что он получил их слишком рано, они были неупра-
вляемы и искажались в направлении ко злу. В будущем мире науки  и
логики его ментальные силы пришлись бы как раз ко двору. В темные
времена суеверий он направил их на другое. Он  развился,  обладая
колоссальными знаниями и ментальными силами, в чудовище.
     - Да-а, когда-то он был человеком.  С  течением  времени  он
становился все менее похожим на человека, но становился все  муд-
рее и ученее. В Кэр Ллуре скрыты механизмы, которые испускают оп-
ределенное излучение, необходимое для  существования  Ллура.  Эта
радиация пронизывает и Темный Мир. Она, в свою очередь,  вызывает
остальные мутации, такие как Матолч, Эйдери и Медея.
     - Убей Ллура и механизмы остановятся. Соответственно,  число
                               -80-



мутаций сократится до нормального уровня. Тень, висящая над  пла-
нетой, исчезнет.
     - Как я могу убить его? - спросил я.
     - Мечем под названием Ллур. Жизнь его связана с этим  мечом,
так же как и части работающих механизмов. Я не уверен,  по  какой
причине это произошло, но Ллур перестал  сейчас  быть  человеком.
Часть его - механизмы, часть - чистая энергия, а часть  -  вообще
нечто невыразимое. Но он родился во плоти, и он либо должен  под-
держивать свой контакт с Темным Миром, либо умереть. Этот контакт
- его меч.
     - Где этот меч?
     - В Кэр Ллуре, - ответил Гэст Райни. - Иди туда. У алтаря  -
хрустальное стекло. Ты помнишь?
     - Помню.
     - Разбей стекло. Там ты найдешь меч под названием Ллур.
     Он откинулся назад. Глаза  его  закрылись,  потом  открылись
вновь.
     Я встал перед ним на колени, и он совершил надо мной древнее
заклинание.
     - Странно, - пробормотал он как бы сам себе. - Странно,  что
я посылаю на битву человека, как я это делал раньше, много столе-
тий тому назад.
     Белая голова наклонилась вперед. Белоснежные волосы легли на
белоснежный плащ.
     - Ради того ветерка, что дул в Ирландии, - прошептал старик.
     Сквозь открытое окно донеслось дыхание ветерка, мягко  зако-
лыхались кольца белоснежных волос на голове и бороде...
     Ветры Темного Мира прошлись по безмолвной комнате, затаились
и исчезли вместе с душой великого старца.
     Теперь я действительно остался один на один с собой.
     Из комнаты Гэста Райни я сбежал по каменным ступенькам  вниз
и вышел во двор.
     Битва уже почти закончилась. Мало кто  из  защитников  замка
остался в живых. Их окружали воины Ллорина, возбужденно и яростно
крича.
     Спина к спине, в угрюмом молчании стражники с мертвыми  гла-
зами отбивались мечами от нападавших.
     Здесь нам нельзя было терять времени. В толпе сражающихся  я
увидел пересеченное шрамами лицо Ллорина и поспешил  к  нему.  Он
оскалил зубы в победной усмешке.
     - Мы победили их, Бонд? Не так ли? Это победа!
                               -81-



     - И потеряли слишком много времени. Этих собак надо перебить
как можно быстрее! Иначе все пойдет насмарку.
     Я выхватил меч у ближайшего повстанца. Моя сила вливалась  в
этот меч, как электрическая энергия в аккумулятор.
     Я врезался в гущу битвы. Повстанцы расступились передо мной.
Рядом тихо и радостно смеялся Ллорин.
     Я столкнулся лицом к лицу со стражником.  Это  был  молодой,
могучего сложения мужчина с бесстрастными глазами  и  лицом.  Его
меч поднялся в воздух, нанося удар, но я быстро уклонился в  сто-
рону и лезвие вражеского оружия со свистом рассекло  воздух.  Как
жало змеи мой меч метнулся к его незащищенному горлу. Кровь  фон-
таном брызнула на меня.
     Я вырвал меч из горла и, увидев все  еще  ухмыляющееся  лицо
Ллорина, который разделывался с другим стражником, заорал:
     - Убивайте их! Убивайте без пощады. Нет времени  возиться  с
пленными.
     Я не стал дожидаться ответа и врезался в самую  гущу  битвы,
рубя, коля и разбивая головы стражникам, как будто это были члены
Совета. Я ненавидел каждое лицо с отсутствующим выражением  глаз.
Багровые волны ненависти затопили меня, заставляя ничего не заме-
чать вокруг, не соображать, что я делаю.
     Некоторое время я был опьянен  животной  жаждой  убийства  и
стал похож на хорька в курятнике, упивающегося кровью добычи.
     Рука Ллорина схватила меня за плечо. Голос его доносился  до
меня как будто из-под земли:
     - Бонд! Бонд!
     Багровый туман рассеивался. Я огляделся  вокруг.  Ни  одного
стражника не осталось в живых. Окровавленные,  изрубленные  трупы
лежали на серых камнях двора. Лесные жители, тяжело дыша, вытира-
ли о трупы клинки своих мечей.
     - Удалось кому-нибудь ускользнуть, чтобы предупредить Совет?
- спросил я Ллорина.
     Несмотря на свою вечную усмешку из-за шрама, Ллорин выглядел
совершенно серьезным.
     - Не уверен. Я этого не думаю, но в этом замке тысячи входов
и выходов, так что кто-нибудь мог и улизнуть.
     - Это плохо, - сказал я. - У нас недостаточно  людей,  чтобы
поставить охрану вокруг всего замка.
     Он скривился.
     - Предупреждены они или нет, нас ведь все равно много  боль-
ше! Мы можем убить членов Совета, как убили их стражников.
                               -82-



     - Мы едем в Кэр Ллур, - сказал я, наблюдая за его лицом.
     Я увидел тень страха, промелькнувшую в холодных, серых  гла-
зах. Ллорин запустил руку в свой затылок, почесал его и заворчал.
     - Что мы там не видели? Я не понимаю? Зачем мы туда поедем?
     - Чтобы убить Ллура.
     Изумление, смешанное с древним суеверным страхом, показалось
на его лице. Он окинул меня вопрошающим взглядом и, видимо,  уви-
дел то, что хотел.
     - Убить - ЭТО?
     Я кивнул.
     - Я видел Гэста Райни. Он сказал мне, как это сделать.
     Люди вокруг нас слушали и наблюдали. Ллорин заколебался.
     - Об этом мы не договаривались, - сказал он. - Клянусь бога-
ми! Убить Ллура?
     Внезапно, спохватившись, он начал действовать, закричал, от-
давая приказания. Мечи были засунуты в ножны.  Люди  стремительно
побежали к своим лошадям. Через несколько минут мы уже  сидели  в
седлах, выезжая со двора, а тень замка тяжело падала на нас, ког-
да луна поднималась над самой высокой башней.
     Я приподнялся в стременах и оглянулся назад.  Там,  наверху,
сидел мертвый Гэст Райни, первый из членов Совета, умерший от мо-
ей руки. Я был его убийцей, я поступил так, как если  бы  пронзил
его сердце мечом.
     Я вновь опустился в седло и дал шпоры  моей  лошади.  Ллорин
тоже пришпорил своего коня, чтобы не отставать. Позади нас лесные
жители растянулись неровной колонной. Мы скакали по низким холмам
в направлении далеких гор. Мы сможем достичь Кэр Ллура не  раньше
зари. И нам надо было спешить.

                           ----------

     Медея, Эйдери, Матолч! Имена этих  троих  барабанной  дробью
гремели у меня в голове. Предатели, и Медея не  меньше,  чем  все
другие, потому что разве склонила бы она  голову  перед  решением
Эйдери и Матолча, если бы сама не желала принести меня в  жертву?
Эйдери и оборотень должны будут умереть. Медее  я  могу  оставить
жизнь, но как своей рабыне, не более того.
     Со смертью Гэста Райни я стал предводителем Совета! В  башне
старика сентиментальная слабость чуть было не подвела меня.  Сла-
бость Эдварда Бонда, подумал я. Его воспоминания ослабили мою во-
лю и лишили меня нужных сил.
                               -83-



     Сейчас мне уже больше не нужны были его воспоминания. С мое-
го пояса свисал Жезл Власти и Хрустальная Маска. Я знал, как  до-
быть меч под названием Ллур. Ганелон, а не  слабак  Эдвард  Бонд,
станет повелителем Темного Мира.
     Я задумался, где мог сейчас быть Бонд.  Когда  Медея  сквозь
Огонь Нужды пронесла меня в Темный Мир, Эдвард Бонд в тот же  са-
мый момент должен был вернуться на Землю. Я иронически  улыбнулся
и представил сеье, как он должен быть удивлен. Возможно, он пыта-
ется вернуться в Темный Мир. Но без помощи Фрейдис все его попыт-
ки будут бесполезны, а Фрейдис помогала сейчас мне, а не Бонду.
     Бонд останется на Земле. Замены больше не  произойдет,  если
это будет зависеть от меня. А это ЗАВИСЕЛО от меня.  Может  быть,
Фрейдис и была очень сильной колдуньей, но сможет ли она выстоять
против человека, который убьет Ллура? Я этого не думал.
     Сквозь пелену тумана я бросил взгляд на Ллорина. Дурак! Да и
Арле была из той же породы. Только  у  Фрейдис  хватило  здравого
смысла не доверять мне.
     Но сначала должен погибнуть самый сильный из всех моих  вра-
гов - Ллур. Затем члены Совета, и только потом уже лесные  жители
испытают на своей шкуре мою власть. Только тогда они узнают,  что
я - Ганелон, а не земной слабак Эдвард Бонд!
     Я выкинул воспоминания Эдварда Бонда из памяти. Я загнал  их
глубоко-глубоко. Я полностью стер их.
     Как Ганелон я буду драться с Ллуром.
     Как Ганелон я буду править Темным Миром.
     Править - Огнем и Мечем!



14. Огонь жизни



     За много часов до того, как мы достигли Кэр Ллура, мы увиде-
ли его, сначала как темную тучу на фоне ночного  неба,  медленно,
постепенно превращающуюся в огромную скалу на  фоне  занимающейся
зари.
     Наши тени бежали вперед и лошади давили их своими  копытами.
Холодный, освежающий ветерок шептал - шептал о  жертвоприношениях
в Кэр Сайкире, об ищущих мыслях Совета, которые  распространялись
на все земли.
                               -84-



     Кэр Ллур высился на фоне темной ночи, охраняя ее!
     Огромным был Кэр и чужим. Он казался бесформенным, как будто
Титан строил себе дом из скал,  небрежно  собирая  самые  высокие
вместе. И тем не менее я помнил, что в его странной геометрии был
свой расчет.
     Две колонны по пятьдесят футов высотой каждая стояли как но-
ги Колосса, а между ними находился никем не  охраняемый  вход.  И
только здесь во всем Кэре можно было видеть посторонний цвет. За-
веса из сияющей радуги переливалась над входом как вуаль. Перели-
вающаяся, полупрозрачная ткань завесы колебалась и  дрожала,  как
будто ветер играл складками нежного шелка.
     Пятидесяти футов в высоту была эта завеса и двадцати футов в
ширину, а сверху и за ней нависал мрачный Кэр, здание-гора, кото-
рое в незапамятные времена была построена давно забытыми  людьми.
Он нависал на фоне окрашенного зарей неба, в тучах,  и  от  этого
зрелища перехватывало дыхание.
     От Кэр Ллура веяло мертвенным холодом и леденящим души стра-
хом, лесные жители дрожали как листья под порывами осеннего  вет-
ра. Их и без того неровные ряды нарушились, затем  вновь  сомкну-
лись, когда я поднял руку, а Ллорин отдал приказ.
     Я стал оглядывать низкие холмы, окружающие нас.
     - Никогда в моей памяти или в памяти моих отцов не подходили
люди так близко к Кэр Ллуру, - сказал Ллорин.  -  За  исключением
членов Совета, конечно. Да и лесные жители не  пойдут  дальше  за
мной, Бонд, они пойдут за тобой.
     Далеко ли они пойдут? Я едва успел задуматься, как  один  из
лесных жителей предупреждающе крикнул. Приподнявшись  на  стреме-
нах, он указывал на юг.
     За холмами, скача сломя голову, в облаках пыли появился  от-
ряд всадников, и их доспехи сияли под красным солнцем!
     - Значит, все-таки кто-то ускользнул из замка,  -  сказал  я
сквозь зубы. - И члены Совета были предупреждены!
     Ллорин ухмыльнулся и пожал плечами.
     - Не так их и много.
     - Достаточно, чтобы задержать нас. Ллорин, останови их. Если
члены Совета скачут с охраной, убей их всех. Не дай им проникнуть
в Ллур до тех пор, пока...
     - Пока?..
     - Не знаю. Мне нужно время. Сколько, не могу сказать.  Битва
с Ллуром и победа над ним - это дело не одной минуты.
     - И дело не для одного человека, - с сомнением произнес Лло-
                               -85-



рин. - Если бы мы были рядом с тобой, победа была бы тебе обеспе-
чена.
     - Я знаю оружие против Ллура, - сказал я. - Его  может  дер-
жать в руках один человек. Но сдержи натиск стражников  и  членов
Совета. Дай мне время!
     - Ну, это-то как раз нетрудно, - сказал Ллорин, и глаза  его
возбужденно блеснули.
     - Гляди!
     Заворачивая за холм, цепочкой, один за другим скакали за во-
оруженными стражниками фигуры в зеленом, пришпоривая своих  лоша-
дей.
     Это были женщины леса, которых мы оставили в долине.  Сейчас
они были вооружены, и я видел блеск мечей, и мечи были не единст-
венным их оружием. Раздался треск, поднялось облачко дыма и  один
из стражников вскинул вверх руки, свалившись с лошади.
     Эдвард Бонд знал, как делать ружья, а лесные  жители  научи-
лись ими пользоваться!
     Во главе женщин я заметил две фигуры. Одна - худенькая, под-
вижная девушка, чьи волосы развевались сзади как знамя - Арле.  И
рядом с ней на громадном белом скакуне мчалась женщина, чьи гига-
нтские формы я не мог спутать даже на таком  большом  расстоянии.
Фрейдис пришпоривала своего слоноподобного коня,  как  Валькирия,
рвущаяся в битву!
     Фрейдис, Арле и женщины из леса!
     Смех Ллорина не скрыл его возбуждения.
     - Наконец-то они попались нам, Бонд! - вскричал он, и  кулак
его крепче сжал поводья. - Наши женщины скачут  по  пятам,  а  мы
атакуем их в лоб и с флангов. Мы сокрушим их в порошок. Пусть бо-
ги помогут мне и оборотень будет с ними!
     - Тогда скачи, - резко оборвал я  его.  -  Хватит  болтовни!
Скачи и сокруши их! Не пусти их в Кэр!
     С этими словами я пришпорил лошадь,  низко  пригнулся  к  ее
гриве, с быстротой ветра помчался к черной горе впереди меня. По-
нимал ли Ллорин, насколько убийственным было то поручение,  кото-
рое я дал ему? Матолча, может быть, ему и удастся убить,  так  же
как и Медею, но если вместе со стражниками Совета скачет и Эйдери
и если она хотя бы на секунду снимет капюшон со своего  лица,  ни
меч, ни пуля не спасут от гибели лесных жителей.

                           ----------

                               -86-



     И тем не менее все это займет у них время. А если ряды  лес-
ных жителей здорово поредеют, то тем лучше для меня. Я посчитаюсь
с Эйдери так, как найду нужным.
     Впереди возвышались черные колонны.  Позади  меня  раздались
крики и послышалась ружейная пальба, но холм скрыл от меня разве-
рнувшиеся события.
     Я спрыгнул с лошади и остановился  между  колоннами.  Сверху
чудовищно возвышался Кэр - концентрация всего того  зла,  которое
раскинулось по всему Темному Миру.
     В нем жил Ллур - мой смертельный враг!
     В моей руке все еще был меч, который я взял у одного из лес-
ных жителей, но я сомневался в том, что он может мне пригодиться.
Тем не менее, я убедился, что меч надежно укреплен на моем поясе,
когда я сделал шаг вперед.
     Завеса сверкала и переливалась передо мной,  как  радуга.  Я
сделал шаг и прошел сквозь нее.
     Примерно в двадцати шагах было совсем темно. Затем  появился
свет.
     Но это был свет, который можно видеть высоко в горах - такой
яркий и сверкающий, что слепил глаза. Я стоял без движения,  ожи-
дая. Постепенно свет стал сверкать как бы по определенной  систе-
ме, вырисовывая в воздухе арабески.
     Вокруг меня вились снежинки, но было не холодно, нет.  Меня,
наоборот, окружала тропическая теплота.
     Сверкающие снежинки подплывали ко мне. Они опустились на мое
лицо и руки. Они прошли сквозь одежду и впитались в кожу. Они  не
причинили вреда. Наоборот, тело мое жадно впитывало этот  снежный
ком энергии - и оставалось пронизанным этой энергией.
     Прилив жизненных сил разлился по моим жилам.
     На белом фоне я увидел три серых тени. Две  высоких  и  одну
маленькую, легкую, как тень ребенка.
     Я узнал их, поняв, кто их отбрасывает.
     Я услышал голос Матолча:
     - Убей его, сейчас же!
     И ответ Медеи:
     - Нет, ему не надо умирать. Он не должен умереть!
     - Нет, он должен! - проревел Матолч, и тонкий, бесполый  го-
лосок Эйдери присоединился к его голосу:
     - Он опасен, Медея. Он должен умереть, а убить его можно то-
лько на Алтаре Ллура. Потому что он посвящен Ллуру.
     - Ему не надо умирать, - упрямо ответила Медея. - Если можно
                               -87-



сделать его безвредным, безоружным, то пусть живет.
     - Как? - спросила Эйдери. Вместо ответа ведьма в алом сдела-
ла шаг вперед из слепящего молочного сияния.
     Больше уже не тень и не серая масса - Медея, ведьма Калхиса,
стояла передо мной.
     Ее темные волосы ниспадали до колен. Темный взгляд алых глаз
вперился в меня. Она была само зло и изменчива как Лилит.
     Я положил руку на рукоять своего меча. Но  вытащить  его  из
ножен я не смог. Я не мог пошевелиться. Снежинки еще быстрее зак-
ружились вокруг меня, пропитывая все тело, чтобы предать меня.
     Позади Медеи две тени наклонились.
     - Власть Ллура держит его, - прошептала Эйдери. - Но Ганелон
силен, Медея. Если он сокрушит эти силы, мы погибли.
     - Но к этому времени у него не будет никакого оружия, - ска-
зала Медея и улыбнулась мне.
     Теперь я действительно понял ту опасность, которая мне  гро-
зила. Моя шпага легко могла пронзить горло Медеи, и от всей  души
я жалел, что не сделал этого раньше. Потому что я вспомнил, в чем
заключалась сила Медеи. Мутация, которая отличала ее  от  осталь-
ных, состояла в том, что она высасывала из организмов людей  жиз-
ненные силы, почему ее и называли вампиром.
     Я вспомнил те ее жертвы, которые видел. Стражников с мертвы-
ми глазами, рабов замка - костюмы, ходячие костюмы,  а  не  люди.
Живущие мертвецы с вытянутой из них душой, безразличные ко  всему
на свете, даже к собственной жизни.
     Руки ее обвились вокруг моей шеи. Губы ее потянулись к моим.
В руке она держала свой черный жезл. Она дотронулась им  до  моей
головы и мягкий шок, отнюдь не неприятный, пробежал по моему  че-
репу. Я знал, что это обычный проводник, и безумный, истерический
смех потряс меня при виде этого оружия.
     Волшебство здесь было ни при чем. Это была наука, высоко ра-
звитая наука, годная только для тех, кто ей был выучен, для мута-
нтов. Медея питалась энергией, но не путем  волшебства.  Я  видел
слишком часто, как используется этот жезл, чтобы не понимать  его
действия.
     Жезл открывал замкнутые схемы мозга, высвобождая  его  энер-
гию. Он разрывал цепь мозга, как медная проволока отбирает ток  у
железной. Жезл передавал жизненную силу Медее!

                           ----------

                               -88-



     Снежинки закрутились еще быстрее.  Они  укрывали  нас  своей
сверкающей пеленой. Эйдери и Матолч тоже не  были  больше  серыми
тенями. В разноцветных плащах стояли карлица и  стройный,  злобно
ухмыляющийся оборотень и наблюдали.
     Летаргическое оцепенение стало охватывать меня. На моих  гу-
бах губы Медеи стали горячее, требовательнее, а мои губы  заледе-
невали. С отчаянием я попытался сдвинуться, схватиться за рукоять
меча.
     И не смог.
     Теперь яркая завеса стала не такой туманной. Позади  Матолча
и Эйдери я видел большое пространство, такое огромное, что взгляд
мой не мог проникнуть в его фиолетовые глубины. Лестница поднима-
лась наверх.
     Высоко наверху горел золотистый огонь. Позади Матолча и  Эй-
дери, немного в стороне, стоял пьедестал причудливой формы, фаса-
дная сторона которого была целиком из прозрачного стекла.  Стекло
тоже сияло ровным холодным, голубым светом. Что там было  внутри,
я не знал, но я узнал эту хрустальную пластину.
     Гэст Райни говорил о ней. За ней должен был  находиться  меч
под названием Ллур.
     - Слабо, теперь уже слабо, - услышал я удовлетворенное  хмы-
канье Матолча.
     - Ганелон, любовь моя, не борись со мной,  -  шептала  Медея
страстным голосом. - Только я могу  спасти  тебя.  Когда  пройдет
твое сумасшествие, мы вернемся в замок.
     Да, это похоже на правду. Потому что я тогда уже не буду яв-
ляться для них угрозой. Матолч даже не  захочет  затруднять  себя
тем, чтобы навредить мне. Как вещь без ума, как раб  Медеи,  вер-
нусь я в замок Совета.
     Я, великий Ганелон, наследственный лорд Совета и посвященный
Ллуру, стану безликим рабом? Никогда! Лучше смерть!
     Золотистое сияние наверху стало ярче. Легкие молнии  ударили
сверху и затерялись в фиолетовой мгле.
     Мои глаза нашли этот золотой свет, который был окном Ллура.
     Мысли мои потянулись к нему.
     Пусть Медея была ведьмой и вампиром, но она никогда не  была
посвящена Ллуру. Темные, злые силы не бились в каждом импульсе ее
крови, как они бились в моей. Да, теперь я  хорошо  понимал,  что
как бы я ни отказывался от кровной связи с Ллуром и  ни  говорил,
что я не его подданный, связь между нами  существовала  и  притом
очень прочная. Ллур имел надо мной власть, но и я мог пользовать-
                               -89-



ся его силой!
     И я воспользовался ею сейчас.
     Золотое Окно стало еще ярче. Вновь молнии скользнули из него
и пропали. Тяжелый приглушенный барабанный бой донесся откуда-то,
как пульс Ллура.
     Как будто билось сердце Ллура, пробуждающегося ото сна.
     Сквозь все мои члены пробежал могущественный поток,  пробуж-
дая мое тело от летаргии. Я пользовался силами Ллура, не  задумы-
ваясь, чего мне это будет стоить. Я тянул и тянул в себя его эне-
ргию. Я увидел лицо Матолча, перекосившееся от страха,  а  Эйдери
сделала быстрый жест рукой.
     - Медея, - сдавленным голоском пискнула она.
     Но Медея уже осознала мое пробуждение. Я  почувствовал,  как
ее тело конвульсивно задрожало. С жадной страстью прильнула она к
моим губам, все быстрее и быстрее пила она энергию, которая дела-
ла меня живым, но энергии вливалось в меня больше, чем могла пог-
лотить ведьма. Энергия переполняла меня.
     Гром гремел под огромными сводами наверху. Золотое Окно сия-
ло ослепительным светом. А вокруг нас снежинки побледнели,  смор-
щились и растаяли.
     - Убейте его! - опять взвыл Матолч. - Он призвал Ллура!
     Матолч прыгнул вперед, его лицо превращалось в морду волка.
     Откуда-то, я не понял откуда, появилась окровавленная фигура
в помятых доспехах. Я увидел, что  лицо  Ллорина  перекосилось  в
изумлении, когда он взглянул на всех нас. Его обнаженный меч  был
в крови по самую рукоять и тускло мерцал в руке.
     Он увидел меня и обвившую меня руками Медею.
     Он увидел Эйдери, стоявшую в стороне.
     ОН УВИДЕЛ МАТОЛЧА!
     Беззвучный сдавленный крик вырвался из горла Ллорина. Он вы-
соко поднял свой меч.
     Тут я вырвался из объятий Медеи и с силой оттолкнул ее,  так
что она отлетела в сторону и упала на каменный пол.
     Я увидел, как Матолч поднимает свой личный жезл, и схватился
за свой, но в нем уже не было нужды.
     Окровавленный клинок Ллорина запел в воздухе, и рука  Матол-
ча, сжимавшая жезл, была отсечена у самой кисти. Кровь хлынула из
перерезанных артерий.
     Взвыв, оборотень упал на пол. Он опять стал менять свою фор-
му. Гипноз это был, мутация или волшебство - я не  могу  сказать.
Но создание, прыгнувшее к горлу Ллорина, не было человеком.
                               -90-



     Ллорин весело рассмеялся и откинул свой меч. Он встретил на-
падение человека-волка, упершись ногами в каменный пол, и схватил
зверя за глотку и лапу. Волчьи клыки свирепо лязгнули.
     Ллорин поднял чудовище высоко над головой. Мускулы его  нап-
ряглись от нечеловеческого напряжения. Некоторое время он  стоял,
как вкопанный, высоко подняв своего смертельного врага в  воздух,
в то время как волчьи челюсти лязгали, пытаясь достать его.
     Затем он с огромной силой швырнул волка о каменный пол.
     Я услышал, как кости захрустели и сломались, как тонкие  ве-
точки, и ужасный предсмертный вой, раздавшийся  из  окровавленной
пасти.
     Матолч в своем собственном облике, с переломанным  позвоноч-
ником, умирающий, лежал у наших ног!
     Ллорин был счастлив. Он отомстил врагу.



15. Смерть Совета и Ллура



     Чудесным образом прошла обуревавшая меня слабость. Сила Ллу-
ра бурлила во мне. Я выхватил из ножен свой меч и  пробежал  мимо
тела Матолча, не обращая внимания на Ллорина, который  стоял  без
движения, глядя вниз. Я подбежал к пьедесталу с хрустальным стек-
лом, светившимся голубым светом.
     Я схватил меч за клинок и изо всех сил ударил по стеклу  ру-
кояткой.
     Раздалось музыкальное пичикатто, тонкий поющий звук. Осколки
хрусталя упали к моим ногам.
     Он был частью стекла. Потому что внутри  пустого  пьедестала
вообще ничего не было. Меч упал к моим ногам вместе  с  обломками
витража. Он тоже был из хрусталя, длиной примерно футов  в  пять.
Он был невидим, так как был частью стекла, и  то,  что  я  разбил
его, высвободило оружие, так хитро скрытое в открытом месте.
     По изящному лезвию стекал голубой свет. В  глубине  хрусталя
горели голубые огни. Я наклонился и поднял меч. Рукоятка была те-
плой и живой.
     Меч под названием Ллур в моей левой  руке,  стальной  меч  в
правой. Я выпрямился.
     Парализующим холодом повеяло на меня. Я узнал этот холод.
                               -91-



     Поэтому я не обернулся. Я сунул стальной меч себе под мышку,
выхватил из-за пояса Хрустальную Маску и надел ее, а затем  вынул
Жезл Власти.
     Только тогда я повернулся. Странное сверкание дошло до  меня
сквозь маску, искажая то, что я  видел.  Маска  странно  изменяла
свойства света, но у нее было свое назначение. Она была фильтром.
     Матолч уже не шевелился. Медея барахталась на полу  рядом  с
ним, пытаясь подняться на ноги. Темные волосы ее развились в бес-
порядке. Лицом ко мне стоял Ллорин, человек-камень, и только гла-
за его были живыми на неподвижном лице.
     Он не отрываясь смотрел на Эйдери, чью изящную маленькую го-
ловку я теперь видел. Она стояла спиной ко мне,  капюшон  ее  был
откинут на плечи.
     Ллорин сморщился, жизнь уходила из него. Тело его текло  как
вода.
     Он упал.
     Он был мертв.
     Затем медленно-медленно Эйдери повернулась ко мне.
     Она была крошечная, как дитя, и лицо ее было детским,  мале-
ньким, округлым. Но я не видел его черт, потому что  даже  сквозь
Хрустальную Маску меня жег ее взгляд Горгоны.
     Кровь заледенела в моих жилах. Медленная волна ледяной  воды
начала накатываться на меня, заставляя цепенеть мозг и  ссыхаться
тело.
     В глазах Горгоны горел мрачный огонь.
     Смертельная радиация была в этом взгляде, то, что ученые Зе-
мли называют смертельной дозой облучения. Только сумасшедшие  му-
тации, которые создали Эйдери, могли вызвать к жизни эту  кошмар-
ную шутку биологии.
     Но я не упал. Я не умер. Радиация проходила через  фильтр  и
становилась безвредной, уничтожаемая вибрационными токами  маски,
которая сейчас была на мне.
     Я поднял Жезл Власти.
     Красное пламя вырвалось из него. Алые, ликующие языки  потя-
нулись к Эйдери. Пламя дотянулось и упало на  нее,  как  огненные
кнуты, хлеща по телу, выжигая пятна на этом холодном, детском ли-
це.
     Она отшатнулась назад, все еще пытаясь сжечь меня своим уби-
вающим взглядом.
     Вместе с нею шаг за шагом отступала Медея. Они  двигались  к
своему подножию большой лестницы, которая вела к Окну Ллура.
                               -92-



     Огненные языки хлестнули Эйдери по глазам.
     Она повернулась и спотыкаясь стала бежать по лестнице. Медея
на секунду задержалась, отчаянным жестом подняв вверх руки. Но на
лице моем она не прочитала пощады. Тогда она тоже  повернулась  и
бросилась вслед за Эйдери.
     Я бросил на пол бесполезный стальной меч. С Жезлом  в  левой
руке и хрустальной игрушкой, именуемой мечом Ллура,  в  правой  я
последовал за ними.
     Когда нога моя стала на первую ступеньку, фиолетовый  воздух
вокруг меня неожиданно задрожал. Сейчас я уже  почти  жалел,  что
призвал Ллура на помощь, чтобы уничтожить губительную силу Медеи.
Потому что Ллур пробудился и наблюдал перипетии борьбы,  то  есть
был предупрежден.
     Пульс Ллура бился в огромном Кэре. Золотые  молнии  освещали
Окно высоко наверху.
     На короткое время два черных маленьких силуэта показались на
фоне этого сияния. Эйдери и Медея взбирались все выше и выше.
     Я шел вслед за ними. Каждый шаг давался мне  все  труднее  и
труднее. Казалось, я шел сквозь сгущавшийся невидимый поток,  на-
поминавший ураганный ветер или воду, текущую из этого окна, пыта-
ющийся скинуть меня с лестницы и вырвать Хрустальный меч из  моей
руки.
     Я продолжал подниматься. Теперь уже Окно сверкало  ослепите-
льным желтым пламенем. Молнии мелькали непрерывно, а гром,  каза-
лось, перешел в несмолкаемый рокот, эхом отдаваясь от необозримых
просторов Кэра. Я шел вперед, наклонившись, как  против  сильного
урагана. Я боролся с ним, что было сил взбираясь по ступеням.
     Позади меня кто-то был.
     Я не обернулся. Я не осмеливался это сделать из страха,  что
поток скинет меня. Еле поднимая ноги я прошел последние несколько
ступенек и взошел на ровную каменную платформу дискообразной фор-
мы, на которой стоял десятифутовый куб. Три его стороны были сде-
ланы из черной скалы. Та сторона, к которой я стоял лицом, ослеп-
ляла светом.
     Далеко внизу, неимоверно далеко, виднелся пол  Кэра.  Позади
меня лестница спускалась в эти неимоверные глубины,  а  ураганный
ветер все еще дул на меня прямо из  Окна,  пытаясь  скинуть  меня
вниз, чтобы я разбился насмерть. Меня удивила  такая  примитивная
защита Ллура.
     Слева от Окна стояла Эйдери, справа - Медея. А в самом цент-
ре...
                               -93-



     Сверкающие золотые облака извивались, клубились, становились
плотнее, неслись как при шторме, а молнии  сверкали  и  сверкали.
Гром теперь не умолкал ни на минуту. Но он пульсировал. Звук  его
то затихал, отдаляясь, то гремел совсем близко. Причем  гремел  в
такт с пульсом самого Ллура.
     Чудовище или мутант - когда-то человек - Ллур с тех пор стал
куда сильнее, чем раньше. Гэст Райни об этом предупреждал меня.
     Частично машина, частично чистая энергия  и  частично  нечто
ужасающее - вся мощь Ллура изливалась на меня из золотистых обла-
ков.
     Жезл Власти выпал из моей руки. Я поднял Хрустальный меч и с
трудом сделал еще один шаг вперед. Затем дьявольский прилив наки-
нулся на меня, и я не смог пошевелиться. Я мог  только  бороться,
использовать всю свою силу против этого горного  обвала,  который
пытался скинуть меня с края платформы.
     Громче гремел гром. Ярче сверкали  молнии.  Холодный  взгляд
Эйдери леденил мою кровь. Лицо Медеи потеряло всякий человеческий
облик и стало страшным. Желтые облака кипели в Окне, обдавая  Эй-
дери и Медею своим светом.
     Теперь уже я смутно видел очертания Окна Ллура и двух  смут-
ных силуэтов Эйдери и Медеи.
     Я попытался сделать шаг вперед. Вместо этого  меня  потащило
назад, к краю платформы, все ближе и ближе к нему.
     Сильные руки поймали меня за талию. Локон седых волос сколь-
знул по моему телу. Гигантская сила Фрейдис, как якорь, удержива-
ла меня между Окном и пропастью.
     Уголком глаза я видел, как она оторвала кусок ткани от свое-
го плаща и завязали глаза, чтобы защититься от взгляда Горгоны  -
Эйдери. Слепая, влекомая каким-то инстинктом,  Валькирия  толкала
меня вперед.
     Вокруг нас клубились облака, полуживые, ощутимые,  пронизан-
ные белыми молниями, дрожащие от раскатов  грома.  Фрейдис  молча
толкала меня вперед. Я согнулся как лук, борясь с потоком.
     Шаг за шагом продвигались мы вперед. Фрейдис направляла  ме-
ня. Как башня стояла она за моей спиной. Я слышал ее тяжелое  ды-
хание, хриплые вздохи, вырывающиеся из ее горла,  все  свои  силы
она отдавала мне.
     Мне казалось, что в грудь вонзилась раскаленная шпага, и все
же я продолжал идти вперед. Ничего теперь не существовало,  кроме
золотистого сияния облаков, облаков самого создателя, живых и ру-
шащихся во Вселенной, когда планета за  планетой  сталкивались  и
                               -94-



разрушались по воле Ллура.
     Я стоял перед самым Окном.
     Рука с мечом поднялась без моей помощи. Изо всех сил я опус-
тил меч под названием Ллур на Окно Ллура.
     Меч в моей руке сломался.
     Звякающими осколками упал он к моим ногам. Голубой свет заз-
меился по сломанному мечу и упал в Окно.
     Окно разбилось, вернее, оно просто исчезло.
     Назад потянуло всю массу золотых облаков. Невероятная дрожь,
которую почти невозможно было выдержать, сотрясла  весь  Кэр.  Он
трясся как лист под ветром. Золотые облака исчезли в Окне, а вме-
сте с ними Эйдери и Медея!
     Я увидел их в последний раз - красные пятна огня  на  глазах
Эйдери, как маска домино, и отчаянное лицо Медеи, на котором  от-
разился весь ужас, а глаза ее неотрывно глядели на меня в безмол-
вной мольбе, которая была бесконечной. Затем она исчезла!
     На мгновение я увидел то, что было в  Окне.  Я  видел  нечто
внепространственное, вневременное и не имеющее измерений, жадный,
колышущийся ХАОС, который пожирал Медею, Эйдери и  золотое  пятно
света, которое, я знал, было Ллуром.
     Когда-то почти человек, Ллур в конце своего существования  и
отдаленно не напоминал не только живого человека,  но  и  никакое
живое существо.
     Хаос пожрал всех троих.
     Гром затих.
     Передо мною стоял Алтарь Ллура, но в нем не было больше  Ок-
на. Все четыре его стороны были из черного мертвого камня!



16. Сам против себя



     Темнота и темный камень было последним, что я видел,  прежде
чем непроглядная ночь сомкнулась вокруг меня, как бы обернув меня
своими крыльями. Как будто единственное, что еще удерживало  меня
на ногах - было то самое сопротивление Ллура на последних ужасных
этапах борьбы. Когда он пал, пал и Ганелон у подножия его  Алтаря
без Окна.
     Долго ли я пролежал там, я не знаю. Но медленно-медленно Кэр
                               -95-



Ллур вновь начал появляться передо мной, и я понял, что спал, по-
тому что усталость была от утомительной борьбы, закончившейся мо-
им падением перед Алтарем. Все тело мое было разбито  усталостью,
сон мало освежил меня.
     Позади меня, у самой лестницы, лежала Фрейдис, свесившись на
первые ступеньки, как будто она хотела вернуться к своему народу,
прежде чем свалилась в изнеможении. Глаза ее все еще были завяза-
ны, а мощные руки раскинулись по платформе в разные стороны,  как
будто она полностью лишилась сил в нашей борьбе с Ллуром.
     Странно, но то, как она лежала здесь, напомнило моей памяти,
двойной памяти, о фигуре с Земли - другой могущественной  женщине
в белых одеждах, с завязанными глазами и поднятыми руками - римс-
кой богине правосудия, держащей вечные весы.  Я  слабо  улыбнулся
при этой мысли. В Темном Мире - моем мире  -  Правосудием  отныне
будет Ганелон, и отнюдь не слепой.
     Фрейдис зашевелилась. Одна ее рука  неуверенно  поднялась  к
повязке на глазах. Я не мешал ее пробуждению. Пока еще мы  должны
были сражаться бок о бок. Правосудие и я. Но я не сомневался, кто
в результате выиграет.
     Я поднялся с подножия Алтаря и услышал серебряный звон, что-
то упало с моего плеча. Маска, это была Маска, сломавшаяся, когда
я упал. Ее хрустальные осколки лежали среди тех, что совсем неда-
вно были мечом, уничтожившим Ллура и членов Совета. Я  подумал  о
странных голубых молниях, которые сделали то, чего никому не уда-
валось в Темном Мире - уничтожили Ллура. Я подумал, что понял,  в
чем дело.
     Он слишком ушел от этого мира, чтобы иметь возможность  вер-
нуться в него, кроме как на церемониях жертвоприношения  -  чело-
век, демон, бог, мутация, кем бы он ни был - у него осталось  то-
лько одно связующее звено с Темным Миром, который породил его.  И
эта связь была заключена в мече под названием Ллур.
     Благодаря этому талисману он мог возвращаться  за  жертвами,
которых ему скармливали, вернуться на пышные  церемонии  посвяще-
ния, одна из которых сделала меня его частью.
     Поэтому он должен был быть надежно спрятан, этот мостик,  по
которому он мог вернуться. И он был надежно спрятан.  Без  знаний
Гэста Райни, кто мог бы найти его? Без силы великого лорда  Гане-
лона... Да, конечно, и силы Фрейдис тоже - кто  смог  бы  подойти
достаточно близко к Окну, чтобы разбить Меч о единственный  пред-
мет в мире, который был в состоянии это сделать. Да, Ллур охранял
свой талисман лучше любого стража. Но и он был  уязвим  для  того
                               -96-



человека, который смог поднять меч.  Предопределение  свершилось,
Ллур был обречен на гибель самой Судьбой, и я послужил ее  оруди-
ем. Поэтому меч сломался, мост между мирами исчез и Ллур рухнул в
хаос, откуда никому и никогда не было возврата. Он рухнул в хаос,
увлекая за собой родственные с ним души мутанток.
     Медея, Медея! Ведьма, моя бывшая любовь, потерянная навсегда
любовь, ушла туда, откуда ее нельзя было позвать...
     На мгновение я закрыл глаза.
     - Ну, Ганелон?
     Я поднял голову. Фрейдис хмуро улыбалась мне из-под  наполо-
вину сдернутой повязки. Я поднялся на ноги и в молчании  смотрел,
как она сделала то же самое. Победное  чувство  переполняло  меня
большими теплыми волнами. Мир, который я только что пробудил, был
сейчас целиком моим, и ни эта женщина, ни какой  другой  человек,
не смогли бы сбить меня с намеченной цели.  Разве  не  победил  я
Ллура и не уничтожил последних членов Совета? И разве  не  был  я
сильнее в колдовстве, чем любая женщина и любой мужчина,  которые
сейчас обитали в Темном Мире? Я засмеялся, и смех мой эхом прока-
тился по громадному просторному помещению. Но Ллура в нем  теперь
не было.
     - Пусть теперь это будет Кэр Ганелон! - слышал я  эхо  моего
голоса, прокатывающегося под огромными сводами, как  будто  замок
отвечал мне и давал согласие.
     - Ганелон! - снова закричал я. - Кэр Ганелон.
     Я смеялся, слыша, как все это необъемлемое пространство пов-
торяет мое имя. Эхо еще не отзвучало, но я уже обратился к  Фрей-
дис.
     - Теперь у вас есть неплохой новый господин, предводительни-
ца лесных жителей. Ты хорошо помогла мне, старуха, и потому я на-
гражу тебя, но теперь я господин Темного Мира, я, Ганелон!
     И стены проревели мне в ответ:
     - Ганелон! Ганелон!
     - Не так быстро, член Совета, - сказала она спокойно. - Неу-
жели ты думаешь, что я доверяла тебе?
     Я презрительно улыбнулся ей в ответ.
     - А что ты можешь мне  сделать  сейчас?  Только  одно  могло
убить меня до сегодняшнего дня - сам Ллур. Но Ллура больше нет, и
Ганелон бессмертен! У тебя нет власти тронуть меня, старуха.
     Она выпрямилась на ступеньках лестницы. Лицо  ее  находилось
чуть ниже моего. В глазах ее была  уверенность,  от  которой  мне
стало не по себе. И все же то, что я сказал, было правдой, потому
                               -97-



что теперь ни один человек в Темном Мире не мог причинить мне ни-
какого вреда, но тем не менее улыбка не исчезла с губ Фрейдис.
     - Когда-то я послала тебя сквозь Потусторонний Мир на Землю,
- сказала она. - Можешь ли ты остановить меня, если я сделаю  это
еще раз.

                           ----------

     Облегчение пришло ко мне после небольшого  чувства  тревоги,
которую я испытал после слов колдуньи.
     - Завтра или послезавтра я смогу остановить тебя. Сегодня  -
нет. Но сейчас я Ганелон, и я знаю путь назад.  Я  -  Ганелон!  И
предупрежденный, думаю, что тебе не удастся так легко послать ме-
ня на Землю, лишив памяти и снабдив воспоминаниями другого  чело-
века. Я все помню и смогу сам вернуться. Ты  только  потеряешь  и
свое, и мое время, Фрейдис. Но все же попробуй, если хочешь, но я
предупреждаю тебя, что успею вернуться обратно, прежде чем ты ко-
нчишь бормотать свои дурацкие заклинания.
     Ее спокойная улыбка не исчезла. Она скрестила руки,  спрятав
их в широкие рукава своего платья. Она была очень уверена в себе.
     - Ты думаешь, что богоподобен, Ганелон, - сказала она. -  Ты
думаешь, что ни одна смертная сила не может победить тебя сейчас.
Ты позабыл только об одном. Так же как и у Ллура, была своя  сла-
бость и у Медеи, и у Эйдери, и у Матолча, так же есть она и у те-
бя, член Совета. В этом мире нет ни одного человека, который  мог
бы сразиться с тобой, но на Земле он есть, Ганелон!  В  том  мире
живет равный тебе, и я вызову его для  этой  последней  битвы  за
свободу Темного Мира. Эдвард Бонд может убить тебя, лорд Ганелон!
     Я почувствовал, как холодный ветерок пробежал по мне,  похо-
жий на леденящее дыхание Эйдери, кровь отхлынула от моего лица. Я
забыл! Даже Ллур мог умереть от своей  собственной  невообразимой
руки, и я тоже мог умереть от своей руки - или от руки того  вто-
рого я, который был Эдвардом Бондом.
     - Дура, - сказал я, лихорадочно поразмыслив. - Тупица! Разве
ты забыла, что Бонд и я никогда не можем находиться в одном и том
же мире? Когда я пришел, он исчез с нашей планеты, так же как и я
должен буду исчезнуть, если ты перенесешь его сюда. Как может че-
ловек и его изображение стоять рука об руку? Как может он тронуть
хотя бы волос на моей голове, старуха?
     - Очень просто, - улыбнулась она в ответ. - Очень легко.  Он
не может драться с тобой ни здесь, ни на Земле, это верно. Но По-
                               -98-



тусторонний Мир, Ганелон? Неужели ты забыл о нем?
     Руки ее показались из рукавов. В каждой из них сверкала  се-
ребряная трубка. Прежде чем я успел пошевелиться,  она  скрестила
обе трубки вместе перед своим улыбающимся лицом.  На  пересечении
мгновенно возникли силы невиданной мощности, которые лились с по-
люсов мира и которые можно было использовать лишь  долю  секунды,
иначе вся планета разлетелась бы на куски.  Я  почувствовал,  как
все вокруг меня плывет.
     Серое, серое, серое - ничего другого не было видно вокруг. Я
попятился от неожиданности, от шока и от ужасной волны гнева, ко-
торая захлестнула все мое существо при мысли об  обмане  Фрейдис.
Этого нельзя было терпеть, чтобы с лордом Темного Мира  играли  в
какие-то там волшебные игрушки. Я найду как мне выбраться отсюда,
и урок, который я преподнесу Фрейдис, будет наглядным для всех.
     На сером фоне я смотрел в зеркало. В зеркало? Я  видел  свое
лицо, удивленное, непонимающее, глядящее прямо в мои глаза.
     На мне не было изодранных  голубых  одежд  жертвоприношения,
которые я надел так давно в Замке Совета,  на  мне  был  какой-то
странный костюм, и я был не совсем я. Казалось, я был...
     - Эдвард Бонд, - сказал позади меня голос Фрейдис.
     Мое отражение посмотрело через мое плечо, и на лице его  от-
разилось невыразимое облегчение.
     - Фрейдис! - вскричало оно моим голосом. - Фрейдис, благода-
рение богу! Я так старался...
     - Подожди, - перебила меня Фрейдис. - Послушай. Перед  тобой
осталось последнее испытание. Этот человек - Ганелон. Он разрушил
все, что ты сделал среди лесных жителей. Он убил Ллура  и  членов
Совета. Ничто не сможет остановить его руки в Темном  Мире,  если
он туда вернется. Только ты сможешь остановить его, Эдвард  Бонд,
только ты.
     Я не стал ждать, когда она скажет что-нибудь  еще.  Я  знал,
что мне делать. Я ринулся вперед, прежде чем  он  успел  что-либо
ответить или пошевелиться, и нанес тяжелый удар в  лицо,  которое
могло быть моим собственным.
     Мне было очень страшно делать это, очень тяжело. В последнее
мгновение я чуть не сдержал удар - мускулы мои  почти  отказались
повиноваться мне.
     Я увидел, как он отпрянул назад и моя собственная голова то-
же откинулась от отражения, так что мой первый  удар  потряс  нас
обоих. Он остановился в нескольких шагах, удержав  равновесие,  и
несколько мгновений неуверенно стоял на ногах, глядя на  меня  со
                               -99-



смущением, которое могло появиться и на моем лице, потому  что  я
тоже был смущен.
     Затем злость исказила знакомые черты, я  увидел,  как  кровь
капает из уголка его рта и течет по подбородку. Я свирепо рассме-
ялся. Эта кровь странным образом сделала его моим врагом. Я видел
кровь своих врагов, падающих от силы моих ударов, слишком  часто,
чтобы спутать его сейчас с кем бы то ни было. Я сам - мой смерте-
льный враг.
     Он пригнулся и пошел на меня боком, защищая свое тело от мо-
их ударов. Я страстно мечтал о шпаге или пистолете, так как нико-
гда не любил драться на кулаках, потому что для меня битва не бы-
ла спортом. Ганелон дрался, чтобы победить. Но тут наша битва бы-
ла ужасно, невероятно равной.

                           ----------

     Он нырнул под мой удар, и я  почувствовал  потрясение  того,
что казалось моим собственным кулаком, на моей скуле. Он  отпрыг-
нул в сторону, танцуя на легких ногах вне пределов моей  досягае-
мости.
     Ярость криком вырвалась из моего горла. Мне  не  нужно  было
это боксирование, эта игра по правилам. Ганелон дрался, чтобы вы-
играть! Я ревел в полную силу своих легких и кинулся вперед,  тя-
жело смяв его в своем обхвате, падая вместе с ним на серую повер-
хность, которая была полом Потустороннего Мира. А пальцы мои сла-
дострастно впились в его горло. Второй рукой я  пытался  выдавить
ему глаза. Он вскрикнул от боли, но тут я почувствовал,  как  его
кулаки попали в мои ребра, белая боль сломанной кости туманом за-
стлала мне мозг.
     Настолько он был мною, а я им, что на мгновение  я  даже  не
понял, чье ребро сломано и под чьим ударом. Затем я глубоко вздо-
хнул и чуть не потерял сознание от боли, пронизавшей мое толо,  и
только тогда я понял, что это было мое ребро.
     Это чуть не свело меня с ума. Не обращая больше внимания  на
боль, забыв об осторожности, я яростно и слепо  бил  кулаками  по
его телу, чувствуя, как ломаются кости, и,  чувствуя,  как  кровь
течет по моим кулакам. Мы катались в неразрывных объятиях по полу
этого Потустороннего Мира, в каком-то  кошмаре,  который  не  мог
быть реальностью, и только боль поднималась во мне с каждым вздо-
хом.
     Через какое-то мгновение я с уверенностью понял, что  это  я
                               -100-



был хозяином положения. Вот откуда я это узнал.  Он  откатился  в
сторону, чтобы нанести мне жестокий удар в лицо, но прежде чем он
нанес его, я спарировал удар. Я  знал.  Он  опять  оказался  подо
мной, но вывернулся из-под меня и попытался вновь ударить меня  в
ребра, однако прежде чем он замахнулся для удара, я уже откатился
в сторону. Я опять знал.
     Потому что я когда-то был Эдвардом Бондом до мельчайшей чер-
точки. Я жил с его памятью и в его мире.  Я  знал  Эдварда  Бонда
так, как я знал себя самого. Инстинкт, казалось, говорил мне, что
он сделает дальше. Он не мог обмануть меня, не  мог  надеяться  и
выиграть это сражение, потому что я знал каждое его движение в ту
же секунду, что он его задумал.
     И тогда я рассмеялся, даже забыв о сломанном ребре.  Фрейдис
наконец-то обманула сама себя! Отправив Ганелона с воспоминаниями
Эдварда Бонда на Землю, она дала мне оружие, чтобы уничтожить его
сейчас.
     Он был моим, и я мог прикончить его в любую минуту, и Темный
Мир был моим, и Кэр Ллур был моим, и все, даже золотоволосая  Ар-
ле, тоже была моей.
     Я с наслаждением рассмеялся и тремя точными ударами блокиро-
вал все его удары и поверг ниц. Всего три движения, и вот он  уже
лежал на моем колене, а спина его жестко упиралась в мое бедро.
     Я опять усмехнулся. Моя кровь капала ему на лицо. Я  посмот-
рел в его глаза и внезапно, на какое-то мгновение,  мне  страстно
захотелось проиграть эту битву. В это мгновение я взмолился неиз-
вестному богу, чтобы Эдвард Бонд спас себя, а Ганелон погиб...
     Я призвал всю силу, которая еще оставалась во мне, и  Потус-
торонний Мир поплыл перед моими глазами, налитыми кровью, а  боль
в сломанном ребре сильнее пронзила  мое  тело,  когда  я  глубоко
вздохнул в последний раз, вздохом, который был последним для  Эд-
варда Бонда. Я сломал его позвоночник о свое колено.



17. Наконец свобода



     Торопливо две холодные гладкие руки надавили на мой  лоб.  Я
посмотрел вверх. Руки скользнули ниже, закрывая мне  глаза.  Сла-
бость окутала меня как одеялом. Я стоял на коленях, не  сопротив-
                               -101-



ляясь, чувствуя, как тело человека, который был мной,  скользнуло
вниз.
     Фрейдис надавила на меня, и я повалился на  тело  врага.  Мы
лежали бок о бок, живой и мертвый.
     Серебряные трубки волшебницы дотронулись до  моей  головы  и
восстановили связь между Эдвардом Бондом и Ганелоном. Я  вспомнил
жезл Медеи, с помощью которого она вытягивала жизненную силу моз-
га. Тупое, сковывающее оцепенение охватило мое  тело.  Нервы  мои
как бы задрожали, я не мог пошевелиться.
     Внезапно страшная боль пронзила меня. Моя спина! Я попытался
закричать от ярости, но горло мое пересохло. Я чувствовал на себе
раны Эдварда Бонда.
     В этот кошмарный момент, когда моя мысль летела по бесконеч-
ному коридору науки, еще не познанной человечеством, я понял, что
сделала Фрейдис - что она сейчас сделала.
     Я чувствовал, как воспоминания Эдварда Бонда маленькими вол-
нами возвращаются из царства мертвых. Бок о бок мы лежали во пло-
ти, и бок о бок - в духе.
     Наступила полная тьма, и только две искорки разгорались  хо-
лодным ярким огнем...
     Одна была мозг...  жизнь  Эдварда  Бонда.  Другая  была  моя
жизнь.
     Два пламени нагнулись одно к другому!
     Они смешались - один и другой!
     Жизнь, душа и мозг Эдварда Бонда смешались с жизнью  Ганело-
на!
     Там, где горело два пламени, горело теперь лишь  одно.  Одно
лишь.
     И личность Ганелона заколебалась, потонула... исчезла  серой
тенью в то время, как огонь жизни Эдварда Бонда вспыхнул ярче.
     Мы были одним. Мы были...
     Эдвардом Бондом! Ганелона больше не было! Не было больше по-
велителя Темного Мира, господина Кэра.
     Волшебство Фрейдис удалило душу Ганелона  и  дало  его  телу
жить жизнью Эдварда Бонда!
     Я увидел, как Ганелон умер!..

                           ----------

     Когда я вновь открыл глаза, я лежал перед  алтарем,  который
когда-то принадлежал Ллуру. Вокруг нас было невообразимое  прост-
                               -102-



ранство Кэра. Потустороннего Мира не было. Не было больше тела на
моем колене. Фрейдис улыбалась мне своей древней улыбкой, возрас-
та которой невозможно было определить.
     - Приветствую тебя в Темном Мире, Эдвард Бонд!
     Да, это было правдой. Я знал это. Я знал, кто я такой,  хотя
и находился в теле другого человека. Как в тумане я моргал глаза-
ми, затряс головой и поднялся на ноги. Боль с такой силой пронзи-
ла мой бок, что я вскрикнул и позволил Фрейдис подбежать и подде-
ржать меня своей могучей рукой. Все огромное  помещение  закружи-
лось у меня перед глазами. Ганелона больше не было. Он исчез вме-
сте с Потусторонним Миром, исчез, как легкий дымок, как будто  бы
молитва, которую он произнес неизвестному богу, была услышана.
     Я вновь был Эдвардом Бондом.
     - Знаешь ли ты, почему Ганелон смог  победить  тебя,  Эдвард
Бонд? - мягко спросила Фрейдис. - Знаешь ли ты, почему тебе никак
не удавалось победить его? Дело было не в том, что  он  думал.  Я
знаю, он считал, что может читать твои мысли, потому что он  дол-
гое время был тобой, но причина не в этом. Когда  человек  бьется
сам с собой, сын мой, этот человек никогда не  бьется  для  того,
чтобы выиграть. Только тот, кто хочет покончить жизнь самоубийст-
вом, ненавидит себя. Глубоко  внутри  Ганелона  таилось  сознание
своего собственного зла и его ненависть к нему. Поэтому он и  мог
бить изображение самого себя и предвидеть удар - в глубинах своей
памяти он ненавидел себя.
     Но ты заслужил свое собственное уважение. Ты не мог  ударить
так сильно, как он, потому что в основе твоей не лежит зло. И Га-
нелон выиграл и проиграл. В самом конце он даже не  сопротивлялся
тебе. Он убил сам себя, а человек, который делает это, не в силах
больше ничего предпринять.
     Голос ее упал до шепота. Затем она рассмеялась.
     - А сейчас иди, Эдвард Бонд. В Темном Мире есть очень  много
дел!
     И опираясь на ее руку я стал спускаться по высокой лестнице,
по которой взбирался Ганелон. Я увидел зеленое сверкание дня сна-
ружи, шелест листьев, ждущих меня людей. Я помнил все, что помнил
Ганелон, но на воспоминания Ганелона теперь уже навеки были нало-
жены воспоминания Эдварда Бонда, и я знал, что только  так  можно
управлять Темным Миром.
     Два вместе, два близнеца в одном теле, и контроль всегда мой
- Эдварда Бонда.
     Мы вышли меж пустых колонн и дневной свет  ослепил  меня  на
                               -103-



мгновение после кромешной тьмы. Затем я  увидел  лесных  жителей,
взволнованно строящихся в ряды вокруг Кэра, и  я  увидел  бледную
девушку в зеленой одежде с нимбом развевающихся волос вокруг  го-
ловы, которая повернула ко мне свое счастливое лицо.
     Я позабыл о боли в моем боку.
     Волосы Арле, как туман, скрыли нас обоих, когда мои руки об-
няли ее. Возбуждение и крики лесных жителей пронеслись  далеко  в
воздухе и заставили большие своды Кэра говорить эхом.
     Темный Мир был свободен и наш!
     Но Медея, Медея, сладкая ведьма, как  бы  мы  могли  править
вместе!